Гулять по городу было приятно. Вечерняя прохлада делала чувство опустошения менее болезненным. Всё прошло, Джек был уже не нужен, ни богам, ни людям.
Боги забрали свои дары, даже Калуд, не когда не покидавшая его, показала что бессильна. Хвост растрепался и потерял всякий вид, а компас снова показывал на север. Любые попытки сотворить пламя заканчивались провалом. Только сабля ещё была сним. И сила исходившая от неё сила ощущалась даже Джеком.
Улицы напоминали пирату о своём родном городе. Пьяное сердце обуяла тоска. И что бы снять это ощущение, Джек запел:
В ночь перед бурею на мачте
Горят святого Эльма свечки,
Отогревают наши души
За все минувшие года.
Когда воротимся мы в Портленд,
Мы будем кротки, как овечки.
Но только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда.
Что ж, если в Портленд нет возврата,
Пускай несет нас черный парус.
Пусть будет сладок ром ямайский,
Все остальное - ерунда.
Когда воротимся мы в Портленд,
Ей-богу я во всем покаюсь.
Да только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда.
Пьяная песня естественно привлекла стражу, которая смотрела за порядком в округе.
-Эй, пират?- их было трое, в кирасах, и вооруженные алебардами.
-А есть проблемы?
-У тебя похоже, да.
-Отвалите, молокососы, дайте мне попеть...
Что ж, если в Портленд нет возврата,
Пускай купец дрожит от страха.
Ни Бог ни дьявол не помогут
Ему спасти свои суда.
Когда воротимся мы в Портленд
Клянусь, я сам взбегу на плаху.
Да только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда.
-Ах ты засранец, ты лишишся головы раньше чем вернешься в свой Портленд- Самый молодой, и самый горячий из стражников, накинулся на Джека.
Пропустив удар под левую руку, и захватив древко алебарды, Джек выхватил саблю и ударил в незащищенное горло солдата. Парнишка не успел отреагировать, получил смертельное ранение.
-Ах ты гад!- Оба оставшихся стража кинулись на пирата.