В какой-то момент Николаша с собутыльниками был послан в Иппонию, чтобы замять дело со своим скандальным романом с балериной Кшесинской, к которой он уж слишком сильно привязался, а не просто пару раз [Die Zensur]. Во время учебно-ознакомительной прогулки по Японии Ники чуть не зарубил японский городовой — бывший самурай Цуда Сандзо. По какой причине — варианты разные.
То ли Сандзо, как ярый нацист, счел поведение Николая недостойным, так как тот не посетил первым делом императора в Токио, а будучи в Оцу, не оказал должного уважения памятнику жертвам восстания 1877 года, то ли Николай нажрался в хлам (вместе со своей командой, состоявшей из таких же малолетних князей да графьёв) и устроил пьяный дебош в храме, то ли просто поссал на святыни, но в итоге и так больной на голову цесаревич получил в лоб рукояткой, и даже не катаны, а сабли прусского образца.
Цуда за криворукость, позволившую клиенту унести голову на плечах, засадили в тюрьму на солнечном Хоккайдо и уморили голодом. Недостойна самурая криворукость. А ведь могла выйти занятная альтернатив-хистори.
Во искупление греха (посягательство на жизнь наследника императорского трона) Японии пришлось отстегнуть реликвию — фамильную катану императорской семьи, которая затерялась в запасниках Эрмитажа, и всплыла только в девяностые под общее изумление.