ЗОЛУШКА
– Не поняла… – протянула Интегра.
– Что-то интересное, маста? – за ее плечом возник Алукард.
Она показала ему письмо с королевским гербом. В нем, черным по белому, было написано, что такого-то числа сама Королева прибудет в резиденцию Хеллсингов, чтобы посмотреть сказку Золушка в исполнении… разумеется, в исполнении верных слуг Ее Величества.
– Офигеть! – радостно высказался Алукард, порадовавшись про себя, что у него-то, в отличии от некоторых, чисто эпизодическая роль. Правда, фея-крестная… м-да…
Почуяв неладное, пришла Виктория, волоча за собой «Халукон» – она как раз собиралась преподать Бернадотте несколько уроков снайперской стрельбы без оптического прицела.
– Что случилось, маста? – протянула она, глазами преданной собаки поедая Алукарда.
Тот сунул ей под нос письмо.
Прочитав его два раза, девушка выпучила глаза на Интегру:
– Интегра-сама… вы… ой… я… как… Мастаааа!!!
– Да, я! – рявкнула Интегра, которой доверили роль Принца.
Серас, соответственно, оказалась Золушкой.
– Эй, Серас, ау!!! – кричал где-то Бернадотте, с нетерпением ожидая мастер-класса.
– Я, пожалуй… пойду… – промямлила она, пятясь к выходу.
– Стоять! – скомандовал Алукард.
Серас мгновенно вытянулась во фрунт, отдала честь и гаркнула:
– Так точно, маста!
И осталась стоять, прижимая к себе базуку.
Открылась дверь, в кабинет начальницы прошествовал Вальтер, ведя за собой остальных участников этого бреда, сиречь: Андерсона в роли мачехи, братьев Валентайн в роли сестер Золушки и Бернадотте, которому досталась относительно нормальная роль королевского гонца. Сам Вальтер, судя по королевскому посланию, был Королем.
Все еще раз ознакомились с королевской волей.
– Вот блин! – высказался Ян. – №%#$@^**% нас!
И тут же получил по шее.
– Не смей так высказываться о Ее Величестве! – гаркнула злобная Интегра.
– Я так полагаю, нам надо отрепетировать, – внес предложение Вальтер.
Как ни странно, но он остался жив…
Темный зал замка Хеллсингов. Идут последние приготовления к представлению. Королева вот-вот прибудет. Расставлены декорации, репетиции проведены, только…
– Нет, нет, нет! – визжал Ян, отбиваясь от горничных, пытавшихся облачить его в прелестное синенькое платьице с пышными юбками и глубоким декольте – оно осталось Интегре в наследство от бабушки. – Я ни за что это не надену!
В стороне молча облачался в точно такое же, только бежевое, платье Юнг. Высоко вздернув подбородок, отвернувшись и пытаясь не реагировать на подколки Бернадотте.
– Маста, ну пожаааалуйста! – Серас, одетая в миленькое розовое платьице (в котором ее необъятный бюст смотрелся очень даже ничего), на коленях стояла перед Алукардом, протягивая ему наряд феи: длинное узкое платье с блестками, перчатки до середины предплечий, крылышки, корону и волшебную палочку.
– Ни за что! – отчеканил великий вампирохантер и отвернулся.
В зал, чеканя шаг, вошла Интегра в костюме королевского гвардейца. В зубах зажата привычная сигара – для вящего спокойствия.
Оглядев бардак, она скомандовала:
– Смирно!
Актеры вытянулись перед ней.
– А теперь, без скандалов, быстро… ОДЕЛИСЬ!!!
Истекли последние минуты. Сцена готова. Занавес вот-вот поднимется. В уголке устроился с микрофоном Максвелл – его пригласили озвучивать закадровый голос, остальные Искариоты готовились изображать массовку на балу.
– Пять, четыре, три, два, один… – отсчитал Вальтер – в горностаевой мантии и запасной короне Ее Величества – и махнул рукой: – Начали!
Бархатный занавес медленно раздвинулся, открывая сцену. На сцене изображена комната, обставленная там креслами, столиками, диванчиками, шкафчиками. Посередине стоит Серас с верной базукой на плече.
Хорошо поставленным голосом Максвелл начал рассказ:
– Давным-давно, в одном Королевстве жила-была девочка. Звали ее Серас. – полицейская заискивающе улыбается. – У нее не было мамы, но зато был любящий папа, – на бэкграунде мелькают фото безвременно почившего папы. – Они были счастливы. Но однажды папа решил, что его дочке плохо без мамы, и женился во второй раз. В их дом мачеха привела двух своих дочерей.
Тяжело бухнула дверь, и на сцене, гуськом, появились Андерсон в черной сутане с крестом на шее и ножичками, за ним – братья Валентайн в милых платьицах бабушки Хеллсинг. Запнувшись о подол, Ян грохнулся на пол, потянув за собой и братца.
Серас и Андерсон переглянулись с одинаковыми каплями.
– В общем, – подытожил Максвелл, – жили они… гм… счастливо. Пока, в один прекрасный день, не умер папа Серас. И тогда все стало очень плохо.
Андерсон многозначительно провел пальцем по горлу. Валентайны перестали ругаться и с нехорошими улыбочками потянули свое личное оружие. Серас попятилась, но тут же сориентировалась и навела на них базуку.
На сцене молчание.
– Гм… в общем, Серас поняла, что ее мачеха и сестры очень плохие люди и поругалась с ними. Но, не смотря на то, что папа оставил ей в наследство кое-какое оружие, их все-таки было больше. Поэтому Серас стала служанкой в собственном доме. Она вытирала пыль, пылесосила полы и мыла посуду. А мачеха и ее дочки бездельничали.
Друг друга сменяют сцены. Вот Серас с метелкой. Андерсон у камина точит ножики. Серас с пылесосом. Юнг заряжает пистолеты. Серас убирает посуду. Ян напивается. Серас молится на портрет Алукарда.
– Долго это длилось, или нет – неважно. Важно то, что однажды по всему Королевству объявили следующее…
На сцену выходит Бернадотте, заглядывает попутно в декольте Серас, показывает язык Валентайнам. В руках у него громадный свиток. Сам он одет герольдом.
Развернув послание, Пип зачитал:
– Король повелевает всему Королевству! Через два дня во дворце состоится бал, на котором принц выберет себе невесту! Приглашаются все незамужние девушки и женщины Королевства!
Закончив читать, он ушел.
Действие снова переносится в дом Золушки.
– Что, быть невестой этой #####! – кричит Ян, размахивая руками.
Из воздуха тут же возникает кулак Алукарда и обрушивается ему на голову.
Юнг выразился более дипломатично:
– Не пойду! И точка. В конце концов, я еще не прибил Алукарда!
На бэкграунде появляется огромная надпись: «Фиг тебе!» – и изображение известной комбинации пальцев.
– А… можно я пойду? – опасливо косясь на ножички священника, спросила Серас. – Я… ээ… красивая… молодая… незамужняя… девушка! – сказала она и обиженно покосилась на бэкграунд. Бэкграунд промолчал, напрочь игнорируя ее слова.
Зато заинтересовался Ян.
– Что, правда, целка? – нехорошо посверкивая глазками, спросил он, перебираясь поближе. – Тогда… – притянув девушку к себе, он что-то зашептал ей на ухо.
Зал с интересом следит, как Серас медленно краснеет.
– Извращенец! – заорала возмущенная до глубины души вампирша и тут же припечатала незадачливого поклонника своей базукой, замаскированной под швабру.
Бэкграунд соизволил разразиться «ХА ХА ХА».
Серас прочитала это, шмыгнула носом, села на пол и разревелась:
– Все… уроды!.... Ааааааааа!!!........никто… меня не… любиииит!!!.... вот…. Вот умру!.... назло!..... Аааааааа!.......
На всех присутствующих повисли капли.
– Хочешь, я тебя полюблю? – с надеждой предложил Ян.
– Отстань! – сквозь плач отрезала Серас. – Святой отец! – она устремила заплаканные глаза на свою последнюю надежду: – Прошу вас, защитите меня! От этих… извращенцев!!!
– Не плачь, дитя мое! – возвышенно произнес Андерсон и наложил на несчастную крестное знамение, отчего та вздрогнула и перестала плакать. – Вы, двое, на бал! А для тебя, дитя мое, есть работа! Вот, в общем, убери всю церковь, только к алтарю не приближайся – убьет! Чтобы до нашего возращения все было чисто!
– Спасибо вам, святой отец! – с невиданным доселе энтузиазмом воспрянула духом Серас и кинулась отмывать церковь.
Бэкграунд видимо помрачнел.
– Итак, – вступил Максвелл, – мачеха и сестры уехали на бал, оставив Серас делать всякую тяжелую и грязную работу по дому. – показывают Серас, с энтузиазмом моющую полы. – Но девушка задумалась, а почему, собственно, ее не взяли на бал?
Серас пожала плечами:
– Не взяли и не взяли.
Бэкграунд выдал свое коронное: «Мент!»
Боязливо покосившись на надпись, девушка зачастила:
– Да-да… это так несправедливо, что меня не взяли на бал! Ах, какая я несчастная! Я просто умруууууу!
– И тут, – загадочным голосом, в котором прорезывались истерические нотки, сказал Максвелл, – в доме повеяло могильным хладом и раздался жуткий хохот.
V_V’’’ – отреагировал бэкграунд.
И на сцене появился Алукард. В длинном вечернем платье, с крылышками за спиной, диадеме, туфельках. Все абсолютно красное. В руках Шакал вместо волшебной палочки.
При его появлении Серас хлопнулась на задницу и зашлась истерической икотой.
– Серас очень испугалась, когда в церкви…
– Какая церковь?! – заорал Алукард, исчезая. – Меняйте декорации, мать вашу!
– В общем… – Максвелл прокашлялся. – Серас очень испугалась, когда рядом с церковью вдруг появилась… гм… прекрасная… гм… женщина… с волшебной… гм… палочкой…
Где-то за кулисами зашелся истерическим смехом Ян. А с ним и весь тринадцатый дивизион.
– Т-ты… ик!.... кто? – по сценарию спросила Серас.
– Твоя фея-крестная, мать… – процедил Алукард.
– А какого хрена тебе тут надо? – тут же нашлась она. Но подниматься на ноги не спешила.
– Хочу отправить тебя на бал, чтобы ты… – Алукард подошел к полицейской и что-то зашептал ей на ухо.
Зал с интересом следит, как бледность заливает лицо вампирши, и как округляются ее глаза. От страха, надо полагать.
– Н-но… мастааа… как… я… я не могу же!... – Серас заклинило.
Вампирохантер тяжело вздохнул.
– Ладно. Давай, тащи что-нибудь. Ну, там, черепушку какую-нибудь, что ли… – говоря так, он вытащил из декольте четырех червяков и мохнатого паучка. И кинул все это на пол.
– Аааа! Какая гадость! – мгновенно отреагировала Серас и вскочила куда повыше – на алтарь.
Взрыв.
– Говорил же, убьет! – напомнил из-за кулис Андерсон.
Когда дым рассеялся, зрители увидели зареванную Серас и Алукарда с каплей.
– Ааааа! …. Все хотят моей смерти!.... аааааа!!
Еще один тяжелый вздох.
– Наконец, – продолжил Максвелл, – Серас успокоилась, нашла старый череп, и фея-крестная превратила его в карету, червяков в коней, паука в кучера, а грязное платье Серас в бальный наряд.
Сцену снова заволокло дымом. Когда он рассеялся, взглядам зрителей предстала чумовая тачка почему-то с четырьмя пушками на крыше и водителем неопределенной национальности и Серас в… костюме мастериц бразильских танцев, который составляет из себя босоножки, очень маленькое бикини и много-много перьев на попе и на голове. И все это разноцветное.
Оглядев себя, Серас зарделась.
– Маста… но… это же…
Критично оглядев ее, Алукард высказал свое веское слово:
– А тебе идет, полицейская.
– В кои-то веки я с ним согласен! – прерывающимся голосом прошептал из-за кулис Юнг Валентайн.
Серас обернулась. Внизу, у самого пола, из-под бэкграунда, блестел целый рядок совершенно сумасшедших мужских глаз. И было их там даже больше, чем у Юнга, Яна и Пипа вместе взятых.
– Э…
– Хахахаха! – разразился смехом Алукард, исчезая. Потом, остановившись на полпути, добавил: – Только не реви! В полночь превратишься обратно! – и исчез окончательно.
– Поскорей бы полночь… – вздохнула главная героиня.
– Остановите часы! – донесся из-за кулис мужской хор.
Занавес.
Антракт десять минут
Зрители выходят покурить.
За кулисами истерически рыдает Серас. Жилеткой ей служит Андерсон, как самый стойкий из всего закулисного мужского населения.
Интегра прозревает ужасное будущее.
Алукард где-то витает.
Конец антракта.
Занавес.
Действие переносится в королевский дворец, потому и сцена обставлена соответственно. По середине – запасной трон Королевы, ковры, гобелены, оставшиеся от рыцарских времен. На троне сидит Вальтер, рядом стоит Интегра и мрачно жует сигару. Перед троном танцуют охотники из тринадцатого дивизиона.
Максвелл откашлялся.
– В королевском дворце вовсю шел праздник. На бал прибыли все девушки Королевства, каждая хотела понравиться принцу. – Интегра скривилась.
– Понравился тебе хоть кто-нибудь? – спросил Вальтер, стоически выдерживая роль.
– Ни одна. – процедила Интегра. – Огоньку не найдется?
В углу тусуются Валентайны. Им неинтересно.
– И вдруг двери распахнулись и в зале появилась прекрасная девушка! – объявил Максвелл. У всех мужчин слюни закапали. На сцену вышла Серас, скромно прикрываясь ладошками. Ее появление было встречено громкими овациями. – Она была столь прекрасна, что никто не мог оторвать от нее глаз. Но, самое главное, она очень понравилась принцу!
Хеллсинг закатила очи горе, но послушно направилась к несчастной главной героине. Схватив ее за руку, она потащила Серас прямо на середину сцены.
– И они стали танцевать. И танцевали они всю ночь, до тех самых пор, пока часы не пробили двенадцать…
Молчание.
Все смотрят на часы, на которых, почему-то, вот уже который час ровно восемь.
– А? – не поняла Серас.
– Двенадцать, я сказал.
На часах восемь.
– Ура! – грянул радостный хор, все перестали пялиться на часы и продолжили пялиться на Серас.
– Интегра-сама! – девушка быстро спряталась за спину начальницы.
– Алукард.
«Двенадцать!» отразилось на бэкграунде и послышался звук перезаряжаемого пистолета.
– Ну, двенадцать, так двенадцать… – пробурчал кто-то, и довольная Серас бросилась вон со сцены.
Проводив ее удрученными взглядами, Искариоты тяжело вздохнули.
– Ну и падла же ты, Алукард, – озвучил общее мнение Юнг.
– Прекрасная незнакомка сбежала с бала, – поведал зрителям Максвелл, – как только на часах пробило двенадцать. И этим она повергла в уныние оставшихся… – «оставшиеся» закивали и пригорюнились. – Но… что это? Принц, выбежавший следом за красавицей, нашел на ступеньках только туфельку…
Интегра вытащила из-за спины босоножку.
– И тогда он поклялся, что…
– Клянусь, – скучным голосом зачитала текст леди Хеллсинг, – что та девушка, которой придется в пору эта туфелька, станет моей невестой.
Занавес.
Антракт десять минут.
Зрители выходят покурить.
За кулисами мужчины уговаривают Серас не снимать бальный наряд. Она – с божьей помощью в лице отца Андерсона – показывает всем, где раки зимуют.
Интегра прозревает еще более ужасное будущее.
Алукард демонически хохочет.
Конец антракта.
Занавес.
Действие снова в домике Золушки. День. Мачеха и сестры пьют чай и обсуждают вчерашний бал.
– А вот когда мы пришли со своей армией упырей, – захлебываясь словами и чаем с водкой, рассказывал Андерсону Ян, – то мы поубивали всех! Ну, почти всех, кроме этой… как ее… – он покосился на бэкграунд. Бэкграунд хмурился. – В общем, всех, кроме Рыцарей Круглого Стола. Потом мы дрались с Вальтером. Ты не смотри, что он старик. Он еще ого-го! А потом… – он мечтательно зажмурился. – Потом, когда моя армия была уничтожена, Серас так меня обнимала!... Так крепко, так страстно…
– Ууууууу! – завистливо протянули из-за кулис.
– Мы были так близки…
ХЛОБЫСЬ!
Проходящая мимо Серас огрела его своей базукой, на этот раз замаскированной под метелку для пыли.
– Так близки… – просипел пришибленный Ян и замолк.
– В это время, – вступил Максвелл, – по всему Королевству разъехались гонцы.
На сцену снова выходит Бернадотте. И опять у него с собой огромный свиток.
– Королевский указ! Та девушка, которой придется в пору туфелька, станет невестой принца!
– Как интересно, – пробурчал Андерсон. Куда больше его интересовали спицы для вязания. Он как раз прикидывал, как замечательно можно убивать ими вампиров, если покрыть серебром, заточить и освятить в церкви.
– Мачеху и ее дочерей очень заинтересовала эта весть, и поэтому они пригласили гонца к себе в дом, надеясь, что туфелька придется одной из них в пору.
Бернадотте нагло расположился на диване и вытащил туфельку.
– Ну?
Валентайны хмуро глядели на него.
– Первой решила попробовать старшая сестра, – намекнул Максвелл.
Юнг вздохнул, снял ботинок и, задрав юбки, протянул Пипу свою ногу.
Сморщив нос, типа, как воняет!, Пип попробовал нацепить босоножку на его лапищу.
Радостно помотал головой!
– Облом!
От счастья старший брат перекрестился.
На Яна туфелька тоже не налезла.
– Посмотрев на мрачных сестер, гонец спросил:
– А нет ли у вас в доме девушки? Ну, знаете, обязательно вот с такими буферами, – Пип даже показал наглядно, – и классной задницей.
Братья Валентайн заворожено следили за его манипуляциями. Потом дружно помотали головами.
ФЬЮЮЮЮ!
Пип покачнулся и повалился набок. Серас все-таки продемонстрировала ему стрельбу без оптического прицела на дальние расстояния. Правда, без базуки.
Быстро очнувшись, Бернадотте вытащил на сцену Серас и напялил на нее злосчастную босоножку.
Тут сцену снова заволокло дымом, а когда дым рассеялся…
– Аааааааааа! – завизжала Серас, вновь увидев на себе ненавистный наряд.
– Оказалось, что Серас и есть та самая красавица, которая так понравилась принцу.
Интегра глубоко вдохнула, выдохнула и вышла на сцену.
– Принц примчался, как только услышал столь радостную весть, и сразу же предложил Серас руку и сердце.
Скрипнув зубами, леди Хеллсинг опустилась на одно колено и молвила тем же занудным голосом:
– О, прекрасная незнакомка, молю вас, станьте моей женой!
Неопределенно пискнув, Серас свалилась в неподдельный обморок.
– Серас так обрадовалась, что не могла и слова от счастья вымолвить. И, когда принц ее поцеловал…
– ЧТО?! – взревела Интегра.
«ХА ХА ХА» отозвался бэкграунд. И перевел: «Целуй ее».
– Но… но… – пыталась протестовать Серас, но тут Интегра заткнула ей рот поцелуем. Пришлось замолчать.
– И жили они долго и счастливо…
Занавес медленно закрылся.
Конец.
Бурные овации.
Поздний вечер того же дня.
Одна из маленьких гостиных замка Хеллсингов. Актеры успокаиваются. Дам отпаивают: Интегру чаем с валерьянкой, Серас кровью. Алукард, снявший костюм феи, о чем-то треплется с Андерсоном. Максвелл выслушивает исповеди братьев Валентайн. Вальтер проявляет недюжинную выдержку.
В общем, все счастливы.
Особенно зрители.
Особенно Королева, которая сказала напоследок:
– Дорогая моя, мне безумно понравилось! Думаю, в следующий раз мы поставим «Белоснежку и семь гномов»! Или «Дюймовочку»! Тоже очень хорошая сказка!
-Мать вашу, да возьмите же наконец этот чёртов телефон!-Интегра все пыталась
отвертеться от гадкого звона и поспать еще хоть часок. Но подлый аппарат все не
унимался и вбивал начальнице, что пора бы и честь знать, работать пора короче.
-Кстати это ваш мобильник!-послышался откуда-то голос Уолтера (Из-за кадра, надо
думать).
-Дьявол!-из-под одеяла выехала заспанная мордашка главы организации Хеллсинг...
-Слушаю! О, блин!-до неё дошло, что она пытается нажать не на кнопку мобильника,
а на спусковой крючок любимого пистолета, да ещё и прижимая его к уху...
Пытаясь доползти до проклятого мобильника Интегра по инерции взглянула в
зеркало.То, что она увидела там, потрясло её до глубины души.
"Ну и рожа..." - уныло подумала она, разглядывая собственное лицо в зеркале.- "И
какого чёрта я туда полезла?"
Мысленно обматерив всех, кто пил с ней вчера, Интегра наконец добралась до
источника назойливого шума.-Алё! Кто говорит!!?
-Здравствуйте, леди Интегра.-в трубке раздался приятный мужской голос.-Надеюсь я
вас не разбудил?
-О-о, голова...голова...-мучали Интегру собственные проблемы.
-Вы правы-это я.Глава отдела социальных связей-Ирвин ван Браденбург.
-Ой, сэр Ирвин, не кричите так… Вчера мы ходили в ресторан…
-И что?!
-Ой, говорю, не кричите. Голова болит ж-жуть… - икнула в конце Интегра, чуть не
выронив телефон.
-Вы получили факс? Вам не надо начинать готовиться к соревнованиям?- уже немного
потише спросил глава отдела соц.связей.
Сам, небось, знал, что такое похмелье.
-Стоп! Давайте разберемся, - уже почти трезво начала мыслить Интегра, что в
последнее время бывало с ней очень редко.- К каким ещё соревнованиям?
После того, как в доме сэра Ирвина закончилась валерьянка, а у Интегры в три
раза сильнее заболела голова, обе стороны начали жалеть, что вообще начали об
этом разговаривать. Еще через полчаса, в течение которых у Ирвина постепенно
съезжала крыша, а у Интегры выпадало из головы все больше винтиков, глава
организации Хеллсинг поняла, наконец, что от неё требуется всего лишь прочесть
факс и распрощалась с почти совсем обезумевшим от такого разговора мужчиной.
Через несколько минут Интегра при полном параде сидела
в cвoeм кaбинeтe нaпpoтив чaшки, из кoтopoй шeл зaпax нe тo кoфe c коньяком, нe
тo кoньякa c кoфe.
-Вот она, настоящая жизнь,-пробурчала Интегра, уткнувшись носом в чашку.
-К вам посетитель, сэр Хеллсинг.-в дверь, поклонившись вошёл Уолтер, а следом,
чуть не сбив дворецкого, ворвался какой-то придурок, по одному внешнему виду
которого можно было сказать, что он уже продолжительное время пытался попасть в
особняк семьи Хеллсингов.Представьте сей ужас: волосы дыбом, глаза навыкате, и
ко всему этому он дышал как астматик после пробежки Тэрри Фокса,причём всего
расстояния за один день. За исключением одного, особняк был вдвое короче,
кабинет находился в его начале, а придурок не знал о существовании понятия
"задняя дверь"...
-Меня...прислали...это...я...тренер...
На вопрос "Какого?" уже отдышавшийся тренер гордо сообщил, что ему платят не за
расспросы.Тут очень вовремя (или не вовремя?) зазвонил телефон.
-Алё.-у Интегры совершенно не было настроения разбираться с тренером-психом,
может телефонный звонок что-либо прояснит?
-Здравствуйте, Интегра.-ласковый голос сэра Ирвина начал бесить начальницу.-Вы
уже познакомились с вашим тренером?
-Какой к чёрту, тренер?
-Интегра, вы меня удивляете.-изумился сэр Ирвин.-Вы до сих пор не прочли факс?
-Ах, да.-Интегра попыталась дотянуться до факса, но нечаянно уронила на пол свою
любимую хрустальную пепельницу.-Чёрт! Мать вашу!
-Уже прочитали? Отлично.-обрадовался сэр Ирвин на том конце провода.
-Но...Но здесь какие-то цифры...-недоуменно вопрошала Интегра, разглядывая
непонятные буквы и цифры (небось тайные руны, до того они были непонятные!).
-Вот чёрт! Послал вам не тот факс!-досадливо ругнулся сэр Ирвин.-Это счёт за ваш
мобильник.Но давайте перейдём к делу: Её Величество Королева хочет, чтобы вы
обыграли команду Манчестер Юнайтед, чтобы доказать, что ваши спортивные
показатели находятся на высшем уровне.
-А почему мы?! - поинтересовалась Интегра голосом, не обещавшим ничего хорошего
ни Манчестеру, ни Ирвину.
-Я вас не слышу! Нет связи!-на том конце провода сэр Ирвин вполне натурально
зашипел, изображая помехи.-До свидания, Интегра!
Глава организации Хеллсинг некоторое время тупо концетрировалась на трубке,
пытаясь понять: это глупая шутка, или жестокая правда.Использовав подсказку
"помощь зала" в лице Уолтера, Интегра поняла, что это всё-таки второй вариант, и
распорядилась, чтобы ей принесли двойную порцию виски.
"Не могу обдумать это на трезвую голову."-оправдывалась она перед собой.
Наконец-то выпив, Интегра вспомнила о предстоящей проблеме.
-Ну что тут можно придумать...-задумчиво произнесла она и велела начать набирать
команду.
***
К полудню на стадионе собралась весьма и весьма интересная компания...
Алукард и Виктория (ну куда же без них!), Фергюсон,Бернадотте и Пикман (как одни
из самых нормальных), Ян, Люк и Андерсен (вообще непонятно, как это произошло),
Максвелл и Уолтер (как самые левые из персонажей) и конечно же сама
Интегра-сама.
Инкогнито не позвали, потому как Алукард отправил его на тот свет уже длительное
время назад...
-Какого чёрта! Не хочу! Не буду!-визжал Ян, вырываясь из рук Алукарда,
притащившего его на стадион.-Почему я должен играть за вашу команду?!
Со зловещей улыбкой Алукард наклонился к нему и прошептал несколько слов-этого
было достаточно, чтобы Ян заткнулся.
Далее начались новые проблемы.Алукард хотел, чтобы футболки были красно-чёрными,
а Интегра-бело-зелёными.После получаса препирательств сделали красно-зелёные
футболки.Ещё час потребовался, чтобы заставить Викторию надеть эту футболку.
-Не хочу! Не надену! Этот цвет не подходит к моим глазам!- вырывалась она из рук
Интегры и Алукарда, которые собственно и пытались её в это дело обрядить.
Со зловещей улыбкой Алукард наклонился к ней и прошептал несколько слов.
-А...Нет, это слишком жестоко.-сразу присмирела полицейская.
-Слушай, а что ты им с Яном сказал?-полюбопытствовала Интегра.
-Я просто объяснил, что если они будут сопротивляться, то "Хеллсинг-2" выйдет
без них.-c милoй yлыбкoй пaтaлoгoaнaтoмa cooбщил кровосос.
Все остальные вопросы отпали сами собой.
Ещё полчаса ушло, чтобы подогнать футболки под рост и размер Андерсена и
Алукарда, т.к. обычный на них просто не налезал.
Наконец началась тренировка.Играли 5 на 5, а Максвелла поставили арбитром, чему
он несказанно обрадовался.
Было решено, что Интегра, Алукард, Виктория, Фергюсон и Бернадотте входят в
команду "Royal Protestants" ("Кому не понравится название, убью
нафиг.-предупредила Интегра"),
а Андерсон,Ян,Люк, Уолтер и Пикман принадлежат команде "Catolic Church".Конечно
двое последних сопротивлялись, но после хладнокровного внушения Алукарда,
описанного выше, они сразу успокоились.
Тренер просто не мог сдержать слёз, потому что как он ни старался,команда
Андерсона так и не научилась давать пас. Вместо этого каждый из них пытался
забить гол в одиночку, чтобы заслужить всеобщее уважение, похвалу тренера, и ещё
много чего. Игроки "Royal'а", забив 13 голов, начали скучать, пока команда
соперника предавалась кровавым междоусобным распрям в битве за мяч.
К концу тренировки тренер загремел в ближайшую клинику с диагнозом "сильнейшее
нервное истощение", сообщив всем, что "если бы он тренировал команду упырей, те
стали бы круче Арсенала, а команда Хеллсинга пусть играет как хочет- хуже уже
быть не может".
Вместо тренера поставили Фергюсона.Тот сразу же взял инициативу в свои руки.Хм,
какое отношение к футболу имеют военные снаряды? Хоть они и круглые, но всё
же...
И до самого вечера под дробный стук сапог со стадиона неслись крики Фергюсона:
-Взвод! Спиной друг к другу в шахматном порядке по диагонали становись! Итак,
завтра выступаем вечером, на рассвете! Оружие следует разряжать в сторону
противника! Осторожно! Снаряды носите бережно-пусть вас видят, а не помнят!
Среди игроков послышался недовольный ропот.
-А ну, молчать! Еcли нapoд нe дoвoлeн - нa нapoд ecть пyлeмeты! Каждый курсант
должен быть или поощрён, или наказан!
Больше ни у кого вопросов не возникало.
***
Итак, наступил великий день-день матча.
За неимением одного игрока было принято решение послать за отцом Рональдо-тот
был крайне удивлён, когда в мирную католическую церковь завалились члены
Хеллсинга.
Нападающими были назначены Виктория и Алукард, полузащитниками-Пикман, Интегра,
Максвелл и Бернадотте, защитниками-Ян, Люк, Уолтер и Рональдо.
Андерсен соответственно был выбран вратарём.
***
По неизвестным причинам форму решено было не надевать. Этому Виктория была
несказанно рада, пока не выяснилось, что...
***
-НЕЕЕТ! Почему именно Я?!!?!-истошный крик потряс особняк Хеллсингов.
-Потому что такова стратегия, полицейская!-медленно приближаясь к Виктории,
спокойно отвечал Алукард, игнорируя предметы, которые она бросала в него.
-Плевать мне на стратегию! Я не надену эту футболку, если все остальные играют
без формы!-не соглашалась полицейская.
-Стратегия такова.-продолжал наступление Алукард.-Мы-нападающие.Ты надеваешь эту
футболку и отвлекаешь противников, а я в это время забиваю голы.
-Я??? Отвлекать??? Почему я???
-Потому что ты единственная девушка в команде!-это исчерпывающее объяснение
положило конец остальным вопросам.
***
Десять минут до матча.
-Итак, взвод! Гражданский объект становится законной военной целью в момент
поражения! Вы должны полностью уничтожить команду противника!-Фергюсон как мог,
пытался укрепить боевой дух своих подопечных.
-А если не мы её, а она нас? - наивно спросила Виктория.
-Где ананас? - оживились все остальные.
-Да не ананас, а она уничтожит нас, а не мы ее.
-Hас? - изумился Фергюсон. - А нас-то за что?
Больше вопросов не возникало.
***
Две минуты до матча.
Стадион заполнен людьми, сама Королева в окружении менов в чёрном сидит на
почётном первом ряду.
-Внимание! Сегодня знаменательный день!-объявляет комментатор.-Сегодня на поле
встретятся десятикратный чемпион Англии-команда "Манчестер Юнайтед" (на поле
выходит команда Манчестера) и зелёные, но сильные новички-команда "Хеллсинг",
принадлежащая семье Хеллсинг!
Шум, аплодисменты.
Внезапно на стадионе воцаряется мёртвая тишина-на поле выходит команда
"Хеллсинг".
Андерсон в сутане с любимыми ножами, Рональдо с крестом в руках, Алукард в
полном обмундировании-очках,шляпе и плаще, Интегра с сигаретой в зубах, Уолтер с
лесками и полотенцем на руке, братья Валентайны с табельным оружием, Бернадотте
и Пикман в военной форме, Максвелл, жующий бутерброд. Последней на поле выходит
Виктория, чьё появление встречено бурными овациями со стороны Манчестера-как и
предполагал Алукард, футболочка очень выгодно облегала её тело, привлекая
внимание всего мужского населения.
Обе команды молча смотрели друг на друга, пока молчание не было прервано
Алукардом-дьявольски захохотав, он объявил, что проще Инкогнито вернуться из
ада, чем этим заморышам выиграть у Хеллсинга.
Началась игра.
Ян сразу же вспомнил все прошлые грешки и сшиб Интегру с ног, чтобы похохотать.
Пока Алукард излечивал его от мании величия, обе команды открыв рот наблюдали за
разборкой, напрочь забыв о мяче. Андерсон бодро ломанулся в самую гущу событий
(не то, чтобы он уж очень хотел помочь одной из сторон, просто священник любил
кровавые зрелища).Первым очухался вратарь Манчестера. В результате-гол в ворота
Хеллсинга.
В это же время к Виктории начали подкатываться разные наглые типчики из
Манчестера с разными недвусмысленными предложениями.
-Как же плохо быть нормальной в этом дурдоме! - сокрушалась Виктория, методично
расшвыривая незадачливых поклонников. Развесив четверых на ближайшем заборе, она
отряхнула руки.
Наконец оторвавшись от мордобоя Алукард вспомнил, что он вроде бы нападающий и
нападать уже вроде как надо. Пока Виктория и вратарь Манчестера мило беседовали
и чуть ли не кофе пили, Алукард забил тринадцать голов, но один не засчитали,
потому что он мячом снес ворота.
Пикман и Бернадотте бодро носились по полю, расшвыривая в разные стороны всех,
кто смел приблизится к воротам Хеллсинга.
Максвелл дожёвывал третий бутерброд, а Уолтер колотил Люка, который пытался
слинять с поля, пока ему не досталось также, как Яну.
Остальную игру описывать нет смысла. Во-первых, долго, во-вторых, скучно,
в-третьих, Манчестер жалко...
К концу матча команда противника была похожа на медицинский справочник "Переломы
и травмы конечностей и черепа разной степени тяжести".
Короче счёт 12:1. Победила команда Хеллсинга.
Тут, конечно, без праздника по поводу не обошлось.
Пришли они в заведение, и бутылочки взад-вперёд заходили, стаканчики
заплясали.Ян и Максвелл начали подкатываться к Интегре с просьбами чего-нибудь
остренького...
Описывать всё это было бы "Детям до 18 читать запрещается".
Но бросить их на произвол слепой судьбы на этом моменте было бы непростительно,
так что продолжим наше описание-повествование после всего что "до 18".
***
Утро застало Алукарда в родном подвале.Рядом валялись в кошку пьяные Люк,
Бернадотте,Рональдо и Пикман.
Не меньше повезло Уолтеру - он вообще не спал всю ночь, пытаясь напоить рассолом
танцующие в глазах ананасы.
***
Отголоски шума долетели до комнаты второго нападающего.Виктория вышла из
блаженного забытья в гордом одиночестве, зато с мячом в обнимку. Так как
удивляться было нечему, она начихала на всех и вся и собралась спать дальше.
Темнота в подвале стояла просто египетская, и пока Виктория зарывалась поглубже
в гору тряпья, она наткнулась на что-то твёрдое. На поверку это оказалось
головой Андерсена. Наверное, он тоже надеялся проснуться в гордом одиночестве.
***
На следующее утро Интегра проснулась с дикой головной болью.
Пытаясь понять, где она находится, Интегра медленно повернула глову налево.Там,
свернувшись калачиком, лежал... МАКСВЕЛЛ!!!! Интегра также медленно повернула
голову направо... ЯН!!!!! «Остренькое…» - с ужасом подумала она.
Кто-то дьявольски захохотал.
-Ничего, маста.Бывает.Мне интересно только одно: как можно было напиться до
такой степени?
Интегра одарила Алукарда мрачным взглядом, ясно показывающим, что при дальнейших
расспросах он не сможет избежать пинка...
***
Неделю спустя жизнь организации Хеллсинг вернулась в привычную колею-они даже
смогли закупить новую партию оружия на деньги, вырученные на деньги от матча и
сдачи бутылок...
PS. За мат не отвечаю.
