Наши Рассказы

[Арана]

Темную оконную раму украшало несколько осколков стекла, отливающих алым закатным светом. На деревянной тумбочке коротала вечер одинокая банка из-под пива, а рядом, на дощатом полу, возвышался старый глиняный горшок с засохшим деревцем.

За тем, что оставалось от окна, солнце уверенно и быстро смывалось за горизонт. Задерживаться ему не хотелось.

Хайтани еще раз с тоской взглянул на исписанный лист.

Ничего не получалось.

Блисс пропала неделю назад, хотя Джейс вроде бы почти уговорил ее остаться, и так и не вернулась. Писатель, плюнув на все, ушел в соседний мир, утащив за собой бывшего охотника, и тихо, беспомощно злился.

Ряд банок рядом с его креслом – тем, что оставалось от кресла – пестрел разноцветными надписями. Если бы не выбитое стекло, комната наверняка бы провоняла пивом. Джейс окопался среди листов бумаги, водрузив себе на колени ноутбук, и беспрерывно строчил, отвлекаясь только на выпивку. Хайтани, казалось, превратился в его персональную оценочную машинку. Всю последнюю неделю он торчал рядом с обозленным писателем, читал все, что выходило из-под клавиатуры, и сообщал об ошибках – насколько мог о них судить.

Еда закончилась два дня назад.

Осталось только пиво.

- Знаешь, а я слышал, что переходы между мирами как-то воздействуют на человека, - без особой надежды на продолжение разговора сообщил бывший охотник.

Джейс не взглянул в его сторону, его руки продолжали порхать над клавиатурой, но ответить он все-таки изволил:

- Да никак не воздействуют. Человек всегда одинаков, со своим эгоизмом, любопытством и желанием быть оцененным. Единственное, что переход может изменить – это возраст, потому что в тот миг, когда ты оказываешься между мирами, время сходит с ума. Но – ты будешь прежним. Внешне, внутренне. Изменения скажутся потом. Там что с последним отрывком?

Хайтани протянул лист, исчирканный шариковой ручкой. Писал он все еще плохо, неуверенно, неровным почерком первоклассника, но решил, что для начала потянет.

Джейс уцапал лист и положил его рядом с ноутбуком. И внезапно добавил:

- По крайней мере, Блисс на это надеется. Знаешь, недавно выяснили, что сделать человека полузверем – это значит только отодвинуть конец, выиграть время. А она ненавидит об этом говорить.

Хайтани промолчал.

Не знал, что сказать.

Жизнь – то, что оставалось от жизни.

За окном на город набросилась чернота, пронизанная огненными искрами местного дождя. Человеческие голоса и шум привычной жизни мгновенно стихли: все попрятались по домам.

Джейс спал, сложившись пополам в кресле – в том, что оставалось от кресла. Хайтани отложил последний лист и поднялся на ноги – банки из-под пива рядом с писателем образовывали буквы: «Б», «л». И не совсем понятно, что имелось в виду – то ли необходимость выразить душевное состояние через непечатные слова, то ли имя пропавшей нэки.

Искры падали медленно, кружились в воздухе, будто адские хлопья снега, и образовывали далеко внизу сияющие огненные сугробы.

Джейс говорил, что это бывает, когда в мире используют слишком много магии.

В душе мага всегда горит искра.

Когда маг умирает, искра не может покинуть мир, потому что всегда была частью его, и изменить форму тоже не способна; поэтому временами, в ночь Ушедших, случаются огненные снегопады.

А когда исчезает мир, маг перестает быть магом.

Джейс кривил губы и много пил. И говорил, что магом ты можешь и перестать быть, но навсегда останешься человеком, кем бы тебя там наполовину не делали.

Человеком.

Со своим эгоизмом, любопытством и желанием быть оцененным.

* * *

Хух! Ну, вот и все.

[Арана]

Мне то ли снилось, то ли показывалось наяву: то, что было, то, что есть, то, что будет, то, что могло бы быть…

В тишине созидались из ничего образы и видения и распадались, не успев еще оформиться; некоторые все же держались несколько секунд или просто появлялись повторно. Чернота, окружающая меня, пружинила и сопротивлялась, но ее сил не хватало на то, чтобы упорядочить весь этот хаос. Откуда-то, может быть, доносилась не то музыка, не то почти бесшумная поступь Евангелиона; это не имело значения.

Меня звали сотни голосов, каждому нужно было что-то свое, уникальное, как снежинка, или банальное, как кукла. Они клялись, что никогда не просили помощи и никогда, никогда о ней не попросят, - это единственный, один-единственный раз. Другие не просили ничего, только произносили мое имя, будто оно могло что-то изменить. Впрочем, это тоже не имело значения.

За спиной стояла мама, то ли обнимая меня за плечи, то ли держась в стороне, а я никак не мог разобраться, исчезает она или появляется вновь. Но в итоге и это тоже не имело значения, потому что она была сном, всего лишь сном, не первым, не последним и не претендующим даже на то, чтобы быть центральным. А может быть, я просто ее выдумал, как выдумывал все вокруг. Все равно.

Она всего лишь плод моей горячечной фантазии, по-настоящему она живет только здесь, у меня во сне, липком сне, похожем на бред. Если проснуться, она растает, как лед в кипятке, растворится в лицах и людях; ее не станет, словно никогда и не было женщины по имени Икари Юи.

Если проснуться, чернота вокруг успокоится, потому что исчезнет причина всего этого хаоса: его ведь создаю я, я его придумываю.

Или не я?

[Арана]

Так, видимо, не все. Написала все-таки дальше.

* * *

Закат спешно перекрашивал город в алые тона. Мегаполис вовсю кокетничал и озорно подмигивал небу желтыми огнями окон; жители благовоспитанно делали вид, что ничего не замечают.

Мимо проносились всплеском звука и цвета машины; ветер, пропитанный запахом бензина и людей, вплетал в волосы Блисс городскую пыль и бесцельно хлопал плащом Джейса.

- Я думал, что больше тебя уже не увижу, – признался писатель, плохо понимая, зачем вообще рассказывает все это ей. – В том мире, где мы с Хайтани остановились, шли дожди из душ умерших магов, и я думал, что больше никогда не смогу с тобой заговорить.

Блисс усмехнулась, глядя перед собой.

- Ты, как всегда, выносишь поспешные суждения, и сам же из-за этого страдаешь, - она помолчала, взяла его под руку и тряхнула головой – черные волосы на мгновение вычертили в воздухе причудливый узор и снова разметались по плечам. – Знаешь, я нашла мир, безумно похожий на тот, откуда Хайтани родом. Тамошние жители призвали для патрулирования города каких-то слепых тварей, а те стали нападать на всех, кто покидал дома ночью.

- Только не говори, что ты и им попалась эксперимента ради.

- Нет, - Блисс с усмешкой покачала головой. – Видишь ли, эти твари всех того… жрали. Такой эксперимент мне ставить не хотелось.

- Н-да, - Джейс брезгливо передернул плечами. – И что, с этими тварями никто не сражается?

- Нет, это-то меня и заинтересовало. Когда я попыталась поговорить об уничтожении дирр-кенов с местными, на меня посмотрели, как на прокаженную. Они уверены, что после появления тварей жить стало спокойнее. А один паренек, когда взрослые смылись по своим делам, сказал, что им жить спокойнее потому, что теперь не нужно выдумывать чудовищ.

- Хм? – Джейс заинтересованно вскинул брови, ненавязчиво оттаскивая Блисс подальше от переполненной дороги – проезжающие мимо машины уже встревожено и резко сигналили невысокому силуэту с кошачьими ушами.

- Он говорил, что люди выдумывают чудовищ, чтобы не замечать, что самая отвратительная тварь, самое жестокое животное – это сам человек. А теперь, когда из Нижних Пирамид призвали дирр-кенов, и фантазию особо напрягать не приходится.

- Где-то я это уже слышал.

- Я тоже. Все слышали, наверное. А где Хайтани?

Джейс с недовольным видом покосился на невинно улыбающуюся нэку.

- А зачем он тебе?

- Просто, - Блисс растерянно пожала плечами. – Я подумала, что ему было бы интересно услышать про этот мир. Ему, наверное, понравилось бы.

Джейс хмыкнул и покачал головой.

- Не знаю. Он ушел за три дня до того, как ты сообщила, что возвращаешься. Сказал, что вот его-то я точно увижу «по второму кругу, ибо такие сволочи так просто не умирают». Конец цитаты.

- Знаешь, а он ведь единственный мой знакомый, который заметил, что из реальных людей я цитирую только тебя, - рассеянно сказала Блисс, сжав пальцы на рукаве Джейса.

- Блисс… - писатель обреченно вздохнул и устало поморщился. – Помнишь, я говорил, что не ревную?

- Конечно, - Блисс тут же плотно сжала губы и уставилась перед собой.

- Похоже, я соврал.

- Понятно, - сухо произнесла нэка и прижалась щекой к его плечу.

[Dener]

Это нечто!!! Меня колбасило!!!Я не пожалел времени, потраченного на прочтение,но умаляю, выложи файл!!!!

[2-D]

Хм..весьма позновательно))

[Арана]

Dener, я бы с радостью, если бы весь этот бред был закончен. Я честно пыталась, но...

* * *

По поверхности озера скользили огни и силуэты; тонкие ветви деревьев черной паутиной разрисовывали гладь. Вокруг царила непроницаемая ночь. Небо радовало глаз той темнотой, которая уже больше, чем простое отсутствие света: чернота, всепоглощающая и тяжелая.

Блисс протянула руку вперед, к воде. Никакого отражения не появилось. Озеро не желало иметь ничего общего с окружающим его миром и жило своей собственной жизнью – жизнью мелькающих огоньков и скользящих силуэтов.

- Ты, надеюсь, нырять туда не собралась? – устало поинтересовался стоящий рядом писатель.

Нэка обернулась и со смущенным видом почесала переносицу.

- Тоже мне, полукошка, - усмехнулся Джейс и запрокинул голову, невидящим взглядом уставившись в воплощенную черноту, заменяющую небо. – Здесь красиво. Знаешь, я в такие моменты жалею, что не стал художником… нарисовать бы все это. Темный и тесный мирок, где единственный свет принадлежит озеру и – ты.

Блисс обернулась. Озерный свет превращал ее в темный силуэт, нарисованный на поверхности воды: женская фигура, чуть склонившая голову к плечу, почти настоящая, почти живая. Джейс сощурился и улыбнулся.

- Есть моменты, которые не передашь словами.

- Это твое настроение, - ответил нарисованный на глади воды силуэт, который за мгновение до этого был Блисс. – Просто тебе кажется, что ты этого не передашь. А здесь все просто – чернота и свет, я и ты.

Джейс сделал шаг вперед и притянул к тебе силуэт, тотчас же превратившийся в напряженную нэку.

- На самом деле точно вообще ничего не передашь. Ты можешь думать об одном и писать об этом, а читатель умудряется воспринять все это по-своему, со своими эмоциями, ассоциациями и горой прочей чуши. В результате выходит, что твои мысли так никто и не понял, - Джейс зарылся носом в волосы Блисс. – Наверное, с картинами все точно так же.

- Знаешь, ты так много обобщаешь, проводишь столько параллелей, будто весь мир вертится по одним и тем же правилам. Ты смешиваешь в единую кучу всех людей, без разбора – всех этих людей, так яростно борющихся за свою индивидуальность, за свою неповторимость, будто ничего, кроме нее, и нет вовсе. Ты обобщаешь – и вокруг тебя, такого умного, начитанного, сыплющего логичными заявлениями, почти никого нет. Хайтани – и тот слинял, хотя вот уж у кого нервы железные.

Джейс поднял глаза на водную гладь и подумал, что сейчас, наверное, они с нэкой похожи на единый силуэт, на древнее андрогинное существо, неживое и прекрасное в своей завершенности.

Волосы Блисс пахли костром и городом.

- Предлагаешь мне молчать в тряпочку?

- Нет. Просто подумала.

- А вообще… все эти «борющиеся за свою индивидуальность, за свою неповторимость» - насколько они похожи друг на друга, как сливаются в единое месиво, когда говорят, что никогда не будут такими, как все? Хочешь быть собой – будь. Если кто-то позволяет себе включить тебя в какую-то общность, значит, в этом виноват ты и только ты. Борьба за себя – это не попытка заткнуть всех, которая, естественно, ни к чему не приведет. Это – работа над собой. Долгая, нудная и тяжелая.

- Джейс?

- А?

Блисс вцепилась в его куртку.

- Иногда ты меня пугаешь.

Писатель насмешливо вскинул брови. Силуэт андрогина не дрогнул, не изменился.

- Я сам себя пугаю. Иногда. Бывает.

[Майер]

мммм.. То есть процесс идет и конца не видно.

Я всё хотел после слов

Хух! Ну, вот и все.

в "библиотеку" перенести, как законченное творчиство :lol:

Но раз ещё не все сочинила, то ободжём.

Желаю продолжать в том же духе.. дерзай, ждём.

[Арана]

Ждать, видимо, придется долго :)

Свет из окна обрисовывал на дне тени странных созданий. Обросшие водорослями камни выстраивались в причудливые фигуры, и казалось, будто там, в темной воде, высятся руины древних замков – а может, так оно и было на самом деле.

Рыбы собрались за окном и бездумно смотрели на свет пустыми глазами.

Блисс поежилась.

Джейс сощурил один глаз и усмехнулся.

- Интересно. Ты же боишься… Как ты в таком случае смотрела на дисполейров и… как их там? Дирр-кенов? – писатель склонил голову к плечу.

- Я тебе что, герой на белом коне из сомнительной баллады? – тотчас же нахохлилась нэка.

- Конь из баллады или ты? – улыбка Джейса стала шире. – Просто… ты вытворяешь такие странные вещи, что лично я уже начал было верить, что если чудеса и существуют, то они всенепременно связаны с тобой. А потом вдруг понял, что ты – самый обычный человек. Ладно, нэка, не смотри так, главное, что ты меня поняла. Ты боишься, ты отдаешь чему-то предпочтение, ты нуждаешься в еде и сне… и между делом я выясняю, что вот именно ты, со всеми своими слабостями и потребностями, отколола очередной номер.

- Ага, и про чудеса мне говорит человек, ежедневно пишущий что-то про них же. Как ты думаешь, сколько людей поверило тебе, твоим книгам? – Блисс мрачно хмыкнула и повернулась к окну. – Сколько людей верит, что если чудеса и существуют, то они всенепременно связаны с тобой?

Рыба этак с нэку размером таращилась куда-то в середину общего зала трактира.

Хирано передернула плечами и резко отвернулась.

- Не верю, что в реальности возможно быть героем до мозга костей. Не верю, что можно быть героем, просыпаясь с больной головой и шаря рукой по тумбочке, чтобы выключить будильник. Не верю, что можно быть героем, сидя в уютной комнатке, с одиночеством в полупустой чашке кофе. – Блисс нахмурилась и заглянула в собственную чашку. Чашка оказалась пустой. – В эти моменты каждый – обычный человек. Это потом можно отправиться в долгое путешествие между мирами, вытащить прозревшего слепца из умирающего мира и подарить кому-то свои сны, чтобы увидеть, как их воспримет кто-то другой.

Нэка повертела в руках пустую чашку.

- Главное – знать, что тебе осталось не так уж долго. Тогда кажется, что возможно все.

Джейс протянул руку и осторожно коснулся ее пальцев.

- Блисс?

- А? – она наконец подняла глаза.

- Иногда ты меня пугаешь.

Блисс сощурилась и выдавила из себя улыбку.

- Я сама себя пугаю. Иногда… с любым, наверное, бывает.

Рыба ткнулась в стекло, заставив нэку вздрогнуть и судорожно вцепиться в рукав куртки писателя.

[Dener]

2Arana Ты как неиссякаемый источник живительной влаги-кажется,никогда не перестанешь радовать ты нас...

Молодец! :lol: Продолжай в том же духе!!!!

[Арана]

Как скажете :) Продолжаю.

Провидица протянула руку.

Блисс покорно запрокинула голову, позволяя прикоснуться к своему лицу.

Замкнутая бесконечность зеркал повторила оба движения, искажая и едва заметно отставая. Тусклый желтый свет вовремя мигнул, скрывая ошибки реальности.

У провидицы была тихая и беспомощная улыбка и шрам на левой брови, а из-под ее невесомых белых волос осторожно выглядывали миниатюрные кошачьи ушки. Ее отражение в замкнутой бесконечности то появлялось, то снова исчезало, будто зеркала не могли решить, существует она или все-таки нет.

- Одно и то же, - тихо сказала провидица, проведя ногтем по левой брови Блисс. – Я всегда слышу одно и тоже.

Нэка открыла правый глаз.

Рука ее личной провидицы была бледной и холодной.

- Люди боятся умирать и хотят оставить о себе память, и почему-то уверены, что лучше всего их будут помнить их же потомки, - едва слышно проговорила провидица, вырисовывая ногтем на виске Блисс странный узор. – И ты тоже, и я тоже, но нас обеих все равно забудут.

- Один мой знакомый говорил, что, если человек знает слишком много, он начинает отчаиваться, - неловко отозвалась нэка. – Основная проблема в том, чтобы найти границу, где необходимые знания становятся лишними.

Хрупкий ноготь впился в кожу. Блисс не шелохнулась.

- Ограничить знания? – провидица склонила голову к плечу. – Вы же слепы… не видите, что будет завтра, не способны сказать, чем закончится год. Вы не знаете даже, когда умрете. Ты, твой знакомый, другой знакомый, у тебя ведь их много. И все вы старательно заглушаете тот голос, услышать который ты пришла. С зеркалом на самую высокую башню города, чтобы услышать то, что я твердила с самого твоего рождения. И те, кто рядом с тобой – ты же их не видишь, да? – пришли, чтобы говорить со своими внутренними провидцами. Скажи, как ты думаешь, они что-то изменят в себе, в своей жизни?

- Нет, - ответила Блисс, опуская глаза. – Но… чего ты ждешь?

- Он ведь так и не знает, да? Сколько тебе осталось? – ноготь вычертил на виске одинокую цифру. – Ты так и не сказала ему?

Блисс резко подалась назад. Провидица все с той же безмятежной и безразличной улыбкой опустила руку.

- Нет, - призналась нэка, пряча глаза. – Я подумала… решила, что не стоит.

Зеркала опять отстали, вынудив древние, пыльные лампы быстро мигнуть. В то мгновение, когда в темном и тесном зеркальном мирке воцарился мрак, тени двух женщин и не подумали пропадать, теряться – только резко дернулись и потянулись друг к другу, словно чувствовали, что на самом деле должны быть единым целым.

- Ты обрекаешь его на незнание, - спокойно сказала провидица. – Хотя понимаешь, что он должен знать.

- Не хочу, чтобы он переживал за меня и цеплялся за каждое мгновение, будто оно последнее, - Блисс покачала головой. Древние лампы, украшающие грязные зеркала, лихорадочно заморгали. – Нет. Если ты умираешь – лучше, если никто не знает.

- А если он не сумеет узнать о твоей смерти? – провидица передернула плечами. – Ты обрекаешь его на вечное ожидание?

- Нет. Он – узнает.

- Неужели веришь, что он все может?

- Верю, - резко ответила Блисс и разбила зеркало.

Ее личная провидица рассыпалась на пыльные осколки, оставив нэку растерянно озираться на вершине самой высокой башни, ища в толпе туристов человека с тихой и беспомощной улыбкой.

Рядом с ней молодой парнишка, только что бесцельно глядевший в карманное зеркальце, вдруг с силой швырнул его вниз, зажмурившись и прикусив губу.