Вниз, с [не]покоренных вершин.
Запись опубликовал Melodia Corta
1380 просмотров
Закончен маршрут без единого трупа(с)
Мероприятие завершилось. Вышло оно не «про спортивный туризм», а «про психоанализ» - да славится он. Никогда прежде мы так много не анализировали, и никогда не ходили так мало. Запланированная нитка маршрута разлетелась в клочья – на что мне было как никогда плевать («Рей» - тоже, но для нее такое отношение обычно).
Трижды она пыталась меня комплементировать - и трижды из «яда» мы извлекали «эликсир»: выход в сознание её прежде вытесненных протестных эмоций сделал их доступными для проработки и интеграции.
В этом процессе она получала новые уровни свободы, а я – новые подтверждения того, что и вправду существую, своей способности видеть и понимать (Сла-те-госпди, и вправду я не псих: то, что вижу – реально. Просто когда-то другим людям хотелось, чтобы реальности я НЕ видел- ибо «короли» был голыми, и место им было в психушке). Такой вот обоюдовыгодый процесс Рей(Ж) и Рей(М), соединенных личной психической патологией. В глубине души оба одинаковы – Аянами Рей, но внешняя адаптация разная: у первой «под Мисато», у второго «под Синдзи».
…В первый раз – она осознала свой базовый страх, что по жизни ей СТРАШНО. И что в горах ей было страшно ВСЕГДА. Что из года в год она ходила в горы для контакта с этим страхом, глубоко утрамбованным в подсознание - чтобы вернуть себе хоть чуть-чуть из массы психической энергии, уходящей на удержание его там. Что изначально, неоднократными попытками убийства, ее запугали люди, в которых она безмерно нуждалась, от которых безмерно зависела, в любовь которых обязана была верить. И только сейчас смогла понять, как же ей до сих пор страшно, и как это неправильно - и заявить протест.
Во второй раз – осознала, что у нее действительно НИЧЕГО НЕТ(с). Что с самого начала она получала разрешение на жизнь, подлаживаясь - идеально соответствуя чужим потребностям, и отрекаясь от своих. Что это - отвратительно, и кто-то обязан за это ответить.
Третий – что в её сердце кипит прежде неосознаваемая НЕНАВИСТЬ. Ненависть, которая лечит(с), свидетельство того, что изначальный потенциал ее психики все еще жив, и стремится себя защищать. Эта ненависть ищет выход - исподволь формирует внешнюю реальность в поиске легитимного повода о себе заявить. Да, полноценно адресовать её своим «Гендо», «Наоко» и «Хьюга» ей пока не удается - положительное восприятие этих фигур все еще составляет значимую часть ее восприятия себя. В качестве промежуточного объекта, на который эти эмоции проецируются, который принимает их и контейнирует, пока что выступаю я. Слава богу, сейчас я способен к этому куда лучше, чем прежде. И, слава тому же [несуществующему] богу, прогресс в ее процессе очевиден – и это вдохновляет меня жить и переносить то, что прежде перенести не мог. Здесь, конечно, торчат уши и моей собственной проблемы, моей «базовой модели отношений»: принести себя в жертву, обеспечив психический комфорт объекта требуемой им ценой - ценой моего несуществования. Ничего не поделаешь, «базовая модель», какая б она ни была, есть основа психики. Никуда ее не спрятать и от влияния не скрыться. При всем этом я все же существую, существуют мои отношения, я жив и временами счастлив – потому как жив и счастлив мой объект. Мы расширяемся и учимся, используя наши «слабости» наравне с «силой» - да славится святой психоанализ, да.
Вот так, исследуя эти интереснейшие вещи, мы перемещались по местности сильнопересеченной, но технически [относительно] несложной. Налегке, практически без альпснаряги.
Прошли первые три из семи запланированных перевалов немудрящих категорий 1а-1б, получили там опыт № 1 (базовый страх), и спустились вниз – перед этим забежав на перевал четвертый, и убедившись, что за ним и вправду так «типа страшно» (субъективно, на фоне активации «базового страха»), как нам увиделось. Затем, поднявшись по другой долине в обход перевалов четвертого и пятого, вышли на финальную часть маршрута. Прошли перевал шестой, и прибыли в пункт промежуточного отдыха – где нас ожидали опыты № 2 и 3. Отвисая и анализируясь там в течении декады, мы успешно преодолели импульсы как рвануть через кучу перевалов неважно куда, так и поубивать себя/друг друга к черту. А затем вышли - скромно, через седьмой, «пенсионерский» перевальчик, поддерживая и поглаживая друг друга по шёрстке. Как необычно: теперь я это могу. Как удивительно: теперь это может и она – несчастный ребенок, когда-то выживший лишь потому, что сумел эмоционально изолироваться, отсечь от себя всю реальность и все объекты, убедив себя, что их НЕТ, что никого вокруг НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Теперь она смогла немножко поверить, что человек рядом - и вправду есть, и что ей это не угрожает. Что признание его существования - не равносильно её смерти.
Мои собственные опыты в этот раз были… примерно те же, что и прежде. Самосаботаж через «случайные» травмы и прочую внезапную соматику, бессознательные попытки сделать себе подножку и «сбить на взлете» – паттерн, знакомый до хруста зубов. Новым было то, что теперь это анализировалось и физически решалось – эффективно и достаточно быстро.
Что рассказал мне этот мой анализ.
В горы я хожу, как и «Рей», из-за своего глубинного страха. Много его у меня, очень. Не меньше, чем у нее – ибо истории пренатала и младенчества у нас схожи. Разница в том, что она там со страхом встречается, чтобы вернуть себе энергию, уходящую на его блокировку, а я там от него защищаюсь - отрицанием («а вот не страшно мне, и всё!»). И каждый раз в горах ей так страшно, как никогда в цивильной жизни, а мне - как никогда не страшно. И скачу я по гребням, бегаю по снежным мостам и пренебрегаю страховкой – чтобы наконец-то почувствовать это «не страшно».
Главная причина моих травм и прочего самосаботажа - то, что малейшая перспектива успеха в самореализации угрожает моему «self» разрушением - так как изначально оно организовано вокруг «не будь», «не живи», «не проявляйся». Такова моя модель отношений, таковы условия, на которых первичный объект меня «типа принимал» и разрешал мне быть. Чтобы иметь право жить - я должен был не жить. Поэтому для моей самости, психики-как-целого, самоутверждение в любом виде – табу: расправишь крылья - пропадут отношения, объект потеряется/отвергнет/убьет, а это - распад психе, смерть души. Поэтому, как только дело начинает идти на лад, а душа петь, моё бессознательное производит диверсию, безжалостно круша все, что дает вдохновение, что служит жизни. «Не смей, не живи! Разрушься – психически, физически, социально, финансово. Только неживым тебя примут! Да, конечно, не примут все равно, но появится иллюзия возможности принятия. Пусть на секунду, в дальнем уголке души - но для тебя и это драгоценно.» Почему «и это драгоценно»? Потому, что в самой базе моего восприятия себя-и-мира старательно прописано: «Тебе здесь места нет – ни живому, ни мертвому. Нет места даже физически. Любое пространство, которое ты занимаешь, принадлежит кому-то другому. Вакууму, например.» Так что даже тень-от-тени-иллюзии того, что я могу быть здесь принят –искушение немыслимое, и как бы я его ни отвергал «усилием воли» – у моего бессознательного мнение на этот счет другое. Такие дела. Симптомы локализованы, диагнозы уточнены – за работу, товарищи.
Конец ли это нашим хождениям в горы? Не знаю. Возможно - да. Она осознала, что в горах ей страшно, и боятся больше не хочет, а у меня снижается потребность в отрицающей защите, т.к. базовый страх осознан и постепенно прорабатывается. Возможно, нет. Жизнь и анализ продолжаются, открывая новые стороны бытия и новые возможности. Какими мы станем через год, пол-года, месяц?
P.S. Большое спасибо Pe@ce за идею проанализировать Рей из NGE-EoE. Это исследование не вылилось в статью для ЕнЕ, но вывело меня на радикально новый уровень понимания близкого человека, а затем и самого себя. По мне так лучшее, что может быть. Pe@ce, спасибо.
-
1
5 Комментариев
Рекомендуемые комментарии