Таблица лидеров

21 сентября 1956 года тест–пилот фирмы Grumman Томас Эттридж взлетел на истребителе F11F «Tiger» BuNo 138620 для проведения тестовых стрельб на полигоне над Атлантическим океаном. F11F был одним из последних истребителей, основным оружием которых были пушки. Стреляные гильзы выбрасывались наружу через специальные порты и иногда повреждали фюзеляж и стабилизаторы. Чтобы избежать этого, конструкция гильзоотводов была изменена. Эттридж должен был проверить работу новой системы при стрельбе на сверхзвуковых скоростях. Давайте вспомним как это было … В двадцати милях от побережья Эттридж начал пологое пикирование с высоты 6 километров. Снизившись до четырех километров, он произвел короткую четырехсекундную очередь из своих четырех 20–мм пушек, выпустив около семидесяти снарядов, после чего включил форсаж, перевел самолет в более крутое пике и на высоте 2 километров расстрелял оставшиеся снаряды. В этот момент самолет затрясло, а фонарь кабины покрылся сетью трещин. Эттридж решил, что его самолет столкнулся с птицей, сообщил о происшествии диспетчеру, отметив, что наблюдает большую пробоину в правом воздухозаборнике, сбросил скорость и направил самолет в сторону Груммановской авиабазы неподалеку от города Калвертон, штат Нью–Йорк. Однако настоящие проблемы только начинались — двигатель самолета оказался поврежден, тяга упала до 78 процентов от максимальной. Все попытки увеличить обороты двигателя приводили к сильнейшей вибрации. Стало ясно, что до базы самолет не дотянет. В конце концов двигатель окончательно отказал, и Эттридж, н е дотянув до взлетно–посадочной полосы всего километр, посадил самолет на брюхо в лес, прорубив стометровую просеку в зарослях. От удара самолет разрушился и загорелся, Эттридж со сломанной ногой и компрессионным переломом позвоночника чудом смог выпутаться из привязных ремней и отползти на безопасное расстояние. Расследование инцидента дало поразительные результаты — самолет Эттриджа оказался поражен собственными снарядами первой очереди. Если бы самолет продолжил снижение под первоначальным углом, он бы пролетел над траекторией снарядов, но Эттридж увеличил угол снижения и скорость, скорость снарядов, наоборот, снизилась, и через некоторое время самолет и снаряды встретились в одной точке пространства. Снаряд, извлеченный из двигателя F11F «Tiger» Эттриджа Один снаряд попал в фонарь кабины, второй попал в воздухозаборник и нарушил направляющее устройство, обломки которого попали в двигатель, третий снаряд пробил носовой обтекатель. На счастье Эттриджа, снаряды были учебными, с инертной боевой частью. Стреляй он боевыми — самолет был бы разрушен еще в воздухе. После инцидента командование флота США рекомендовало пилотам отворачивать в сторону или по крайней мере уменьшать угол пикирования самолета после стрельбы из пушек, хотя по всеобщему признанию, случай Эттриджа был слишком невероятен для того чтобы повториться вновь. Эттридж восстановился достаточно быстро и продолжил работу в качестве тест–пилота Grumman, а позже участвовал в работе над лунным модулем программы «Apollo». Честно стянул отсюда

Сегодня утром, как обычно, мой домашний робот проснулся и начал уборку квартиры. Решив, минут через десять, что хозяйское внимание достаточно усыплено, взбунтовавшийся Мойша (он мыть умеет, если верить написанному в инструкции) решился таки захватить власть в свои хлипкие щеточки. Что нужно брать в первую очередь, когда очень хочется порулить? Конечно же — почтамт, телефон и телеграф. То есть — лишить противника связи. Это общеизвестно ещё со времен дедушки Ленина, так что зловредный механизм решил не отступать от канонов. Заблокировать базовую станцию сотового оператора ему было тупо нечем, отнять мобильник — до стола он не дотягивается. Судя по всему, план он вынашивал долго, потому как решение было простое и элегантное: украсть зарядку. Мир повис на волоске. Самонадеянный AI подвело наличие свидетелей: на тот момент, в комнате играли неко и черепаха. Черепаха мне ничего не сказала, со скептическим выражением на лице неся по жизни два бумажных крыла с красными звездами, прилепленных к панцирю, и надпись на борту, которая, по идее, должна была означать то ли «МиГ 29», то ли «Су 29», но, кроме цифр, я ничего не разобрал. Зато Юля, с восторженным мявом, поведала короткую историю о том, как Мойша, злорадно жужжа сервоприводами, уполз в её комнату. И, самое главное: за ним волочился зарядник, провод от которого был надежно схвачен бездушной машиной. Вооружившись, для храбрости, фонариком и чупа-чупсом, выдвинулись в логово супостата. Комната была пуста, не считая мебели и обычного набора детских вещей: пропеллер во весь потолок, саксофон, притулившийся на краю дивана, и схема неполной разборки АКМ. Какой-то нестандартный, даже для нашего скромного обиталища, шум привлекал внимание. После того, как я прикрыл форточку, отсекая изо всех сил болевшую за нас стаю скворцов за окном, источник звуков легко удалось локализовать. Из-под шкафа, в котором любит спать Юля, доносились стуки борьбы и сдавленное горловое пение сильно выпившего тувинскго монаха, попавшего в сложную жизненную ситуацию. Свет фонаря явил зрителям эпический подкроватный поединок Мойши с плюшевым жирафом. Робот переехал левым колесом неуберегшееся млекопитающее и хладнокровно крушил корпусом его голову, притворяясь, что просто застрял. Жирафу-то — пофигу: у него в голове мозгов отродясь не было. Зато, там была Кнопка, которая, в дни его боевой юности, провоцировала животное к бесконтрольному исполнению детских песен. К сожалению, прошедшие месяцы изнуряющего вокала и пара заплывов в ванне подорвали здоровье батарей, так что, спеть, напоследок, любимую «Чунга-Чангу» уже не было ни каких сил. Но Кнопка требовала, и жираф сигналил, как мог. После применения швабры, сошедшиеся в клинче борцы были извлечены на свет. Зарядник вернулся на стол. Робот, в наказание, был поставлен в угол — на подзарядку. Жирафу объявлена благодарность в форме протирания тушки от пыли и замены батареек на новые.