Он шел по утоптанной грунтовой дороге, мимо проезжали повозки, проходили усталые путники с запыленными плащами и уставшими лицами, бегали и верещали ребятишки, Изгнанник старался не смотреть на людей: его голова была опущена, взгляд устремлен под ноги... Усталость давно превратила его в бездумную машину: он шел порядка трех дней, шел, не чувствуя ног...
Ворота села, находящегося в пригороде Фулы, предстали перед ним, Изгнанник поднял голову и уствлым взглядом уставился на стражу, стража поступила также: два пьяных ландсклехта, судя по их гербам они были нездешние, видимо наемники, сверлили его красными от водки и недосыпа глазами...
- Че, ик, уставился?! - небритый и пьяный до синевы ландсклехт сплюнул на дорогу, - По мусалам захотел?! Иди пока тебе зубы не посчитали!
- Успокойся Рудольф! Я не хочу получить выг-выг-выговор! - прожамкал второй...
Изгнанник собственно уже вошел в ворота, звуки жизни ударили в его уши: крестьяне жаловались на тяжелую жизнь, солдаты то и дело материли свое положение, купцы и торговцы зазывали к своим лавкам жителей, хвалили свой товар и горячо хаяли товар конкурента, толстые, разожравшиеся на постных церковных харчах монахи ходили группами или по-одиночке и то и дело говорили, что сотни сожженных, повешанных или казненных иным способом мало, жаловались на маленькие подати, что, дескать на содержание местного храма не хватает, чинно проходил профос, с важным лицом на гордо поднятой голове...
"Надо бы найти место для ночлега..." - Изгнанник отправился на поиски постоялого двора...