Наши Рассказы

[drugon]

Словарик подтвердил моё предположение. Оказывается "ковы" всего лишь синоним банальных и знакомых нам с детства козней... Век живи - век учись. ^_^

[drugon]

Достаточно хорошо описанный кусок спонтанных мыслей Синдзи во время Комплиментации. Конец даже понравился, однако мысль оборвалась достаточно неожиданно. Хотелось бы, чтобы этот водоворот закрутил в себя глубже, куда глубже... а после жестоко выкинул предьявляя обнажённую суть себя мёртвой, а быть может уснувшей, реальности. Почувствовать вместе с героем, каково это - снова стать живым и обнаружить то, что стало после конца.

Единственное, что смутило - это "уникальное, как снежинка, или банальное, как кукла". По отдельности мне эти аналогии понятны, однако их сравнение не кажется корректным.

[Арана]

Спасибо за критику. :) Я уже почти отчаялась ее услышать.

Прикину, что можно сделать...

[Арана]

Темнота давила и переливалась, точно пытаясь избавиться от нечаянных гостей, забравшихся в ее святая святых – разветвленный подземный город, жители которого никогда не поднимались на поверхность.

В темноте растворялась пещерная духота и тепло спящего рядом человека.

В темноте жили образы и сны, жили запахи одиночества и слепых улыбок вникуда, жили люди, никогда не видевшие света; темнота с веками стала квинтэссенцией самой себя, густой и горькой.

Блисс смотрела в потолок – то есть туда, где он теоретически должен быть. Темнота танцевала перед самыми глазами, не позволяя видеть дальше расстояния вытянутой руки.

Джейс спал, уткнувшись лицом в шкуру и по-детски посапывая. Ноутбук все еще горел спокойным размытым светом, не столько разгоняющим, сколько подчеркивающим окружающую темноту.

Блисс слепо вглядывалась в сплошную черноту наверху.

На виске горела одинокая цифра, маленькая и жалкая.

«Честно… сколько еще? Хотя бы примерно…»

Блисс надавила руками на глаза.

Мало. Почти вечность.

Если почаще оглядываться назад, почти вечность.

[Арана]

- Блисс?

- А?

- Ее зовут Тератани. Героиню, которую ты просила создать.

Белые вихри за окном выводили свою собственную, промерзшую до последних нот песню. Морозные перья на стекле обрисовывали навеки заледеневших, но так и не лишившихся стремления к небу птиц; за ними смутно угадывали потоки снега, слившиеся с ветром. Промерзший до самого сердца мир тихо, уныло выл в затянутое ровными облаками небо, а оно все рассыпалось новыми снежными реками.

Блисс сидела, с ногами забравшись в кресло, опасливо отодвинутое от камина: хозяйка дома держала двух огромных псов, явно питавших вполне объяснимую любовь к посиделкам у огня. И такую же легко объяснимую нелюбовь к нэке.

Джейс как ни в чем ни бывало устроился между двумя псами на их же коврике у камина и с насмешливой заинтересованностью наблюдал за Блисс, забившуюся в деревянное кресло, отчаянно цепляясь за подлокотники. Наверное, если бы позволяли обстоятельства, она бы с удовольствием забралась на спинку.

- Ты еще помнишь, - нэка нервно улыбнулась, глядя куда-то в пространство между одним из псов и Джейсом. – А я уже почти про нее забыла. И как она?..

- Неживая, - честно признался писатель. – Не знаю, похоже, ничего толкового у нее в судьбе не будет. Единственное, на что она годится – это… - он глубоко задумался, автоматически потрепав первого попавшегося пса за ухом. Блисс ревниво прижала ушки к голове. – Пожалуй, Тератани очень хорошо контрастирует с Сергеем. С ее помощью можно показать, насколько он настоящий… Но больше ничего.

Блисс задумчиво кивнула.

- Да, наверное, так и должно было быть. С учетом того, какие книги ты обычно пишешь… только – знаешь? На самом деле, если такой человек, как она существует, то счастья ему не занимать. – Нэка посмотрела на свою руку, судорожно вцепившуюся в подлокотник. Рука была бледная и будто неживая. – Только представь себе: жить, ни о чем не задумываясь, ничем не мучась. Не гнаться всю жизнь за мифической мечтой, за принцем на белом коне. Просто жить.

Джейс резко мотнул головой.

- Спокойствие – это хорошо. Но это еще не счастье. Такая жизнь, как ты описала… она кажется хорошей только в том случае, если ты изрядно замучилась гнаться за «мифической мечтой». Надеюсь, принц на белом коне тебе не сильно нужен? А то я могу обеспечить только простолюдина на своих двоих, но тебя отпускать не слишком хочется.

Блисс вымученно улыбнулась.

- Ну, думаю, мне хватит.

[Арана]

День таял, растворялся в снеге и сумерках, исчезал вдали вместе с неторопливыми фарами проползающих мимо машин. Тусклое солнце давно спряталось за домами, теперь нехотя озарившимися тихими огнями окон. Снег не кружился – просто спокойно падал, оседал на деревьях густым тяжелым покрывалом, смиренно вливался в странное месиво, в котором постоянно увязали ноги.

Во всем подъеденном оттепелью городе жили всего три цвета: коричневый – деревья и ускользающие силуэты редких прохожих, - серо-сиреневый – небо и стекла домов, - и пронзительно, сияюще белый – снег и листы бумаги в руках у идущего рядом человека.

- Она похожа на меня, - Блисс раздраженно дернула головой, рывком убирая налипшие на щеки черные пряди. – Почему все твои героини, если в них кто-то влюбляется, похожи на меня?

Джейс тихо и беспомощно улыбнулся, не поднимая глаз – перебирал в руках чистые листы, будто это могло чем-то помочь.

- Сама не догадаешься, почему?

Блисс взяла его под руку, озлобленно отфыркиваясь от снега.

- Ты прекрасно знаешь, что все мои герои в той или иной степени похожи на меня, - так и не подняв взгляда, сказал Джейс. – И ведут они себя так же, как я, и нравится им то же, что и мне, потому что иначе во всей книге не будет ни нотки искренности. Так что, на кого, по-твоему, должны походить героини?

- Чтобы ты смог их любить? – Блисс чуть сжала пальцы на его локте. – А почему бы тебе просто не измениться, чтобы суметь изменить своих персонажей?

Джейс спокойно покачал головой.

- Не смогу. Любой человек меняется вокруг своего стержня, от которого он не сможет отойти. Всегда есть что-то, что он считает основой себя, своего характера, своей личности. Как бы я не менялся, герои останутся прежними. Может, исчезнут какие-то мысли и привычки, но… сколько лет мы знакомы, а? За такое время… за столько времени ты уже стала моей вредной привычкой.

- Почему сразу вредной? – мгновенно надула губы Блисс.

Джейс рассмеялся – его смех вдруг расцветил слившийся в три тона город, заставил обернуться двух прохожих, идущих впереди. Какая-то машина притормозила, опасливо мигнув фарами, и снова поехала в свою личную туманную даль, застывшую в своей серо-сиреневой тоске.

- Потому что я, черт возьми, без тебя не смогу. Ни я, ни мои герои.

- Ничем хорошим это не закончится, - буркнула нэка. Цифра на виске горела, выбиваясь из образа тихого, смиренного мирка.

Не должно было этого случиться.

Не должно.

- И неважно, сколько я буду пытаться изменить мировосприятие, стиль написания или еще что, понимаешь, неважно. Что-то общее у меня и моих героев, и у тех, кем станем я и они, всегда будет, никуда от этого не денешься. Значит, будешь и ты. Везде… потому что… черт возьми…

Блисс набрала воздуха в легкие и медленно выдохнула. Снежинка прямо перед ее лицом закружилась в прощальном вальсе и осела на грудной карман куртки писателя.

- Джейс!

Писатель сжал губы и прикрыл глаза.

- Да?

- Мне… мне один день остался.

* * *

Ну, теперь точно все.

[Арана]

Арки и переходы в мире, где все направления перепутались и то сливались друг с другом, то разлетались в разные стороны, выписывая в дрожащем пространстве спирали и круги. Колонны обращались в замкнутую бесконечность, чтобы в следующее мгновение вдруг начать опираться на то место, где только что была непроницаемая стена темноты. Звуки рассеивались, размывались, накатывали нематериальным прибоем, снова затихали. Голос дрожал и искажался, обвивая арки и петляя вокруг колонн.

- Нет. Не тот мир.

Темное небо и изломанные ветви, безнадежно протянутые вверх. Болота и густой, тяжелый туман, поднимающийся над застоявшейся водой. Огромные песочные часы, в нижней половине которых сидел, безразлично опустив темноволосую голову, исхудавший и бледный человек, уже наполовину погребенный в своей стеклянной тюрьме.

- Нет.

Древний храм. Растрескавшийся камень сводов и колонн; пыль и паутина уже казались неотъемлемой частью старых, рассыпающихся статуй, рельефов, словно без многовековых отложений одиночества и времени произведения искусства перестали бы существовать. Маленькие дрожащие огоньки свечей окружали одинокого человека с книгой в руках, мягко накладывая теплые блики на спокойное лицо и складки длинного плаща.

- Он.

Два тихих шага. Шорохи и дыхание.

Человек повернул голову; зажег, не глядя, еще одну свечу, и его голос эхом отозвался где-то под древним куполом:

- Здравствуй.

Девушка сделала два шага и улыбнулась, убрав с лица вечно выбивающуюся из прически темно-каштановую прядь.

[Арана]

Вот он, здесь, рядом – стоит и растерянно улыбается в ответ, можно сделать еще один шаг и обнять его за шею; главное – решиться наконец. Только не получится. Можно волноваться за него, оставшегося на ночь в заброшенном храме, о котором в городе бродят жуткие легенды и сплетни, но он никогда не узнает цену этой тихой улыбки на лице Стрейн.

- И что здесь? – жадно спросила девушка.

Шейд нервно хмыкнул и положил книгу на алтарь.

- Ничего, о чем бы стоило рассказывать до завтрака. Честно.

- А ты сможешь после всего этого завтракать? – насмешливо поинтересовалась Стрейн, не решаясь взглянуть, что творится за алтарем. – Сомневаюсь, что местные жители не сказали ни слова правды о том, что здесь водится.

- Водилось, - устало усмехнулся Шейд и потер переносицу, приподняв очки.

Снова в груди что-то болезненно сжалось – который раз? – не то стыд, не то сожаление, а может, просто страх.

- Честно говоря, я вообще понятия не имею, что это, - вдруг признался Шейд, оставив в покое собственную переносицу. – Никогда раньше не встречал ничего подобного. Я… наверное, я привык… слишком сильно привык думать, что монстры не похожи на людей. А это… что бы это ни было… - он нервно схватился за книгу и затеребил страницы. – В общем, лучше сама посмотри.

Опять этот склизкий комок в горле: чье лицо я увижу?

Два тихих шага. Шорохи и дыхание – только не выдать рвущийся наружу испуганный всхлип.

У существа за алтарем вообще не было лица. Монстр лежал на боку, сжавшись в комочек, и протягивал синевато-серые, мертвые лапы, до ужаса похожие на человеческие руки, к черному месиву на месте головы. Длинные белесые волосы, заплетенные в косы, испачкались в крови, и казалось, что это – действительно человек, невинно убиенная девушка, а не неведомая тварь, названия которой не знала и сама Стрейн.

- Она… это сначала дико походило на тебя, - с непонятной интонацией проговорил Шейд. – Таким оно стало потом… когда попыталось атаковать.

Досадное, презренное облегчение: нет, ее я не знаю, не видела раньше.

Два шага назад. Шорохи и дыхание – только не думать, что могла и сама точно так же лежать за алтарем, протягивая руки к раздавленной голове.

- Да… - выдавила из себя Стрейн. – Завтракать я теперь точно не буду.

На лице Шейда расплывалась точно такая же, как у нее, неискренняя, выдавленная улыбка – не бойся, все хорошо. Теперь – все хорошо. Никакой опасности больше нет.

- Ну, только не говори, что я не предупреждал.

[drugon]

О, я так посмотрю вы просто брезгуете шаблонными и неоригинальными идеями! И где же находится ваш источник необычных мыслей? Впрочем, не суть важно, своего хватает. ^_^ Вещь не вызывает каких-то особых эмоций, но прочесть крайне любопытно. Просто - взглянуть на историю. Замечено множество (не очень большое, впрочем) стилистических ошибок, однако, если допустить, что описание идёт не от автора, а от человека, который в этой области не силён - все притензии и вовсе испараяются, как неглубокая лужа под палящим солнцем летнего дня.

[drugon]

Честно говоря, мне не совсем ясно, почему Рей позиционируется в роли, при которой она ничего не может решить, в отличие от Каору. Вспоминая финальные кадры EoE у меня складывается прямо противоположное впечатление. Кстати, в зарисовке с Кадзи примерно то же самое, однако там не указывается явно, что Нагиса всемогущ, он лишь просто знает. А тут он получился кем-то вроде бога. Собственно говоря, прочесть интересно, но возникает вопрос: "На каких основаниях?".