Я помню
Запись опубликовал Evgen
1383 просмотра
Ища мемуары одного танкиста, наткнулся на прелюбопытнейший сайт.
http://iremember.ru/ - сайт собрал в себе огромной количество воспоминаний ветеранов ВОВ. Нашлось место даже десятку интервью с бывшими бойцами Вермахта.
Конкретно я искал вот этого вот дедулю. Альфред Руббель. На 22 июня заряжающий PzKpfw IV в 12 Танковой дивизии Вермахта. Под Ленинградом стал командиром танка. В декабре 1942 переучился на командира Тигра. Перевелся в 503 батальон. Воевал до весны 1944 и потом с декабря 44 до мая 45 уже на Тигре-2. Общий счет 72 танка. После войны служил в Бундесвере.
Под спойлером я приведу некоторые самые интересные, на мой взгляд, места из его очень немаленького интервью.
рж: Как был организован Гитлерюгенд?
нм: Я сейчас принесу картинку, она говорит больше, чем все слова. Эта фотография была сделана в 1938-м году, на школьном выпускном. Вы думаете, мы пришли в униформе Гитлерюгенда? Нет, мы надели наши черные костюмы. Идеологическая обработка была не такой, как сейчас себе представляют. Мы все были в Гитлерюгенде, я был в Связном Гитлерюгенде, это значит радисты и телефонисты, мне это было интересно. Один день в неделю мы служили в Гитлерюгенде, там были хорошие товарищи, но с политикой, с национал-социалистической политикой, мы имели немного общего. Фотография это показывает. Школьное начальство принуждало нас надеть униформу Гитлерюгенда, но мы, не договариваясь, пришли в черных костюмах. Это 1938-й год.
рж: Какую воинскую специальность вы изучали?
нм: Башнер. Наверху, в башне, были командир, наводчик и заряжающий, внизу были водитель и радист. Я был башнер, меня учили на заряжающего и наводчика пушки.
рж: Еще раз, вы были заряжающий или наводчик?
нм: Я был заряжающий и наводчик, обучение на заряжающего и наводчика было одинаковым. Наводчик ценился выше, заряжающий, который вставляет снаряд в пушку, мог стать наводчиком. Я очень быстро стал наводчиком, потому что наш наводчик был ранен уже в первые дни войны в 1941-м году, и я стал наводчиком, обучение на наводчика у нас уже было.
рж: Где была ваша дивизия?
нм: Вот здесь, на юге Восточной Пруссии, Августово.
рм: Алетус?
нм: Да, Алитус, это когда мы перешли Неман.
рж: Там вы в первый раз видели Т-34?
нм: Нет. Нет, они были позже. Сначала были КВ-1, с огромной пушкой, мы смеялись. Были БТ-7, быстрые, которые скопировали у американцев. Т-34 я в первый раз увидел, и у меня была с ним дуэль, под Петербургом. Это было ОГО!-переживание, у меня была 7,5-сантиметровая пушка-окурок, и я прямо видел, как снаряд отскочил от его брони. У Т-34 была пушка 76,2 миллиметров.
рж: А вы на каком танке начали воевать?
нм: Pz.IV с 7,5-сантиметровой пушкой. Неудачный танк, медленный, плохая пушка. Если есть платформа, ну поставьте туда длинную пушку. У нас оружие всегда было плохим. До Тигра, у которого была пушка 8-8. Русские всегда были лучше вооружены.
рж: Главным противником тогда был Т-26?
нм: Да, он тоже был. Т-26 и Т-27. С тонкой броней, но быстрые. ... пару раз, по дороге, КВ-1. Осознанно я Т-34 в первый раз увидел у Петербурга, зимой 41-42-го годов.
рж: Вы помните свою первую победу?
нм: Да, это была очень сомнительная победа. Это был КВ-1, Klim Woroschilov 1, тяжелый танк. В лесу, южнее Петербурга, наступала пехота. И, вдруг, зашевелилось дерево. Это был КВ-1. Он начал стрелять по нам, но он ошибся, и стрелял не бронебойными снарядами, а фугасными? шрапнелью?. Он стрелял нам в башню, башня вздрагивала, но больше ничего не происходило. Я подумал, что у него просто нет бронебойных снарядов. Потом он застрял, а экипаж сбежал. Мы его захватили, посмотрели, там было полно бронебойных снарядов. Если бы заряжающий не ошибся, и заряжал бы бронебойные снаряды, то мы бы с вами сегодня не разговаривали. Это была моя первая настоящая встреча с танком противника, первая дуэль.
рж: Был какой-то приказ, не ввязываться в бои с тяжелыми русскими танками?
нм: Нет. Был приказ, никогда не ездить по одному. Всегда вдвоем, если возможно. И стрелять только на расстоянии меньше 1000 метров, потому что на расстоянии более тысячи метров мы вообще ничего не могли сделать. Стрелять только с места. Сеять страх, пока не подойдем на дистанцию прямого выстрела, но с нашими 7-5 мы Т-34 не могли ничего сделать, БТ-7, Т-26, Т-27 мы пробивали. Танковые дуэли мы сначала русским проигрывали, потому что машины лучше были у русских. Только когда мы получили длинную пушку 7-5, это было уже на Кавказе, у нее была хорошая пробиваемость, и мы могли уже уничтожать Т-34.
рж: Основным противником были артиллерия или танки?
нм: Танки. Они были везде. Во время войны в Испании, там для поддержки были русские, с танками. Когда русский руководитель этих частей, которые были в Испании, вернулся в Москву, он сказал... Русские имели две системы, одна для глубокого боя: прорыв, каким-то образом продвинуться вперед, а остальные догонят, а вторая для поддержки пехоты. И как раз в момент, когда мы напали, русские перестраивали свои танковые части, и русские танковые части сначала были относительно плохо управляемы. Кроме того, не хватало командира танка, пятого члена экипажа, который наблюдал за полем боя. Очень скоро русские его завели, сделали ему маленькую надстройку на крыше, где он стоял. Танком кто-то должен командовать. Наводчик всего не может - наблюдать за местностью, искать цели и стрелять. Это была слабость русских танков, но они это очень быстро выучили.
рж: Вы помогали чистить пушку?
нм: Да, мы должны были. ... Даже офицеры, хотя они это делали очень неохотно. Пять человек экипаж, один офицер, значит четыре оставалось, и мы за этим следили, говорили ему, ты тоже должен помогать. Было много работы, танк был трудоемкий.
рж: У русских были танковые десантники...
нм: Да, они сидели на танках, но мы такого не делали, потому что это было опасно, их отстреливали, они не были защищены. Но русская тактика это предусматривала, и это было очень успешно, потому что это защищало танки от пехоты. Были одиночные бойцы, храбрые, подходили к танку с зарядом, и могли быстро уничтожить танк. Эти десантники защищали танки, но мы такого не могли, у нас этого не было.
рж: Как вы оцениваете русских танкистов, с точки зрения их обучения?
нм: Сначала плохо. У нас Гудериан был главный танкист, у него был девиз, "бить, так бить", "не стучать, а бить". Понимаете? Бить не растопыренными пальцами, а сжатым кулаком. Наступать вместе, в большом количестве в одну точку, и при этом защищать друг друга. Русские танки были везде, но одни и поодиночке. Защита друг друга, двумя или несколькими танками, сначала отсутствовала. Кроме того, русским танкам не хватало командира, который наблюдал бы за полем боя. У нас был пятый член экипажа, который сидел сверху и только смотрел, где опасность и где цель. А у вас наводчик был одновременно командиром, и когда он смотрел в прицел, он видел только маленький сектор, и не видел все поле боя. ... Танк хороший, экипаж, обслуживание и боевое применение - плохие. Потом стало лучше. Руководство танками сначала очень плохое. Потом стало лучше, по ходу войны.
Наши танки не созрели до войны, можно было бы сделать что-то лучшее. У нас все еще были пехотные представления из Первой мировой войны, немецкий Генеральный штаб только через силу сформировал немецкие танковые войска, он вообще не хотел их иметь. Соответственно, конструкция не была лучшей. Хотя была Кама, я не знаю, знакомо ли вам это название, в Казани, немецкие и русские танковые офицеры, с 1926-го по 1934-й год, совместно разрабатывали конструкции танков и танковую тактику. Потом это было прекращено, но мы друг от друга чему-то научились.
рж: Что вас больше всего задерживало летом 1941-го года?
нм: Местность. У русских не было обороны как системы. Поэтому возникает вопрос, начал ли Гитлер превентивную войну, и хотели ли русские напасть на Европу. В тот момент времени, когда мы занимали пограничные посты, когда мы перешли через Неман, там просто ничего не было. Оборона началась на линии Сталина. Мы просто ничего не нашли, по крайней мере там, где мы были. Русские к немецкому нападению были недостаточно подготовлены, иначе это с самого начала было бы гораздо тяжелее. Мы бы не дошли так быстро до Минска от Белостока, за пару дней, если бы там была организованная оборона.
рж: Вы встречались с танком КВ-2?
нм: Да, я его видел. Он не имел значения - слишком большой, слишком тяжелый. Пушка 12-2. Я его всего два раза видел, по дороге. Это была ошибочная конструкция. КВ-1 был, да.
рж: Русские танкисты рыли траншею, ставили сверху танк, в траншею ставили печку и там спали. Вы так делали?
нм: Нет, мы такого не знали. Немцы были ленивые. Русские окапывали танки до пушки, нам тоже это приказывали, но мы этого не делали. Неохота было, солдаты никогда не хотят работать. Это еще от тактики зависело. У нас пехота была впереди, а танки стояли сзади, в укрытиях, и только когда мы атаковали, танки выезжали вперед. У русских танки стояли впереди, в качестве противотанковых орудий, в танковых окопах. Русские применяли танки стационарно, как неподвижные огневые точки, мы такого не знали. Это было умно, то, что вы делали, у нас такого не было, я не знаю почему.
рж: Как вас встречало местное население?
нм: Позитивно. На фронте нам стирали белье, за хлеб. Каких-то враждебных столкновений у нас с местным населением не было. Так везде было. Но как танкист, я не часто встречался с местным населением, но когда фронт практически остановился на одном месте ... долго стояли в одной деревне.
рж: Как вы восприняли поражение под Москвой?
нм: Ну, неожиданно мы перестали продвигаться. С самого начала, 21-го июня, огромные расстояния в России, мы собирались на Урал, и даже самый простой солдат понимал, что цели, которые мы тогда ставили, мы никогда не достигнем. У меня было плохое чувство, огромная Россия, Наполеон потерял там свои ботинки, а мы должны это сделать. Я в это не верил.
рж: Насколько были большие различия между Тигром и вашим старым танков?
нм: Они отличались как небо и земля. Когда я в первый раз увидел Тигра, я был разочарован. Думал о чем-то более элегантном, как Т-34, с красивыми формами. Но он стоял там как бетонный бункер, угловатый, не элегантный. Но там, внутри, стояла великолепная танковая пушка, это мы позже заметили. Тигр был качественным скачком в ряду наших танков, Тигр I. Тигр II был, в принципе, то же самое, что Тигр I. Он был больше, сильнее, но мощности двигателя не хватало, и у нас больше не было хорошей стали, сталь была углеродная, пушка 7-6-2 из него выбивала куски брони.
рж: Чем занимались безлошадные танкисты?
нм: Они сидели в обозе, пили водку, играли в 17 и 4. Но рано или поздно приходили новые танки, хотя переизбыток персонала всегда был.
рж: Потери танков были больше, чем вы получали новых танков?
нм: Это верно. Смотрите, вы построили, по-моему, 34 тысячи Т-34. Тигр I было построено 2 тысячи. Королевских Тигров, по-моему, 1200 штук. Возможностей промышленности было недостаточно.
рж: Вы воевали в одном экипаже, или экипаж все время менялся?
нм: Все время с одними и теми же. Других я не хотел. Мой экипаж был вместе 11 месяцев. Наводчика ранило в глаз, мы ему переделали прицел, потому что он не хотел ехать домой, и он стрелял, целясь левым глазом. Оставаться вместе одним экипажем - это было что-то ужасно важное. Мы друг друга хорошо знали и хотели оставаться вместе.
рж: Вы были в вермахте или в СС?
нм: В вермахте, слава богу. Было так: собственно, то, что делали СС, стало известно только после войны. Мы думали, что между черным СС и Ваффен СС есть огромная разница. Мы думали, что Ваффен СС это солдаты, мы с ними вместе воевали, они были храбрые, боеспособные, легко переживали потери. Если у нас погибла пара человек, мы уже начинали думать, это что такое, плохое руководство, или как это могло произойти. В Ваффен СС, они считали успехом, если у них были большие потери. У них были совсем другие представления о людях, о человеческом облике. Когда мы стояли в Харькове, в Plekhnovskiy raion, мы были на одной стороне улицы, а Ваффен СС были на другой стороне улицы, тоже с Тиграми. У них было совсем другие представления о людях, о человеческом облике, но мы тогда этого не знали.
нм: Они были храбрые солдаты, но между нами всегда была дистанция. Мы приветствовали так, а они так, это нам уже совсем не нравилось. После 20-го июля, после покушения, мы должны были тоже так приветствовать.
рж: Многие говорили, что после Сталинграда мораль немецкой армии упала. Как было у вас в части?
нм: Безусловно, без сомнения. Мы не понимали, что происходит, как такое могло случиться. Главнокомандующий вооруженными силами не был фронтовым офицером, был удален от Генерального штаба, поэтому это могло произойти. Можно было бы пробить кольцо окружения, в Спорт-паласе Гитлер?Геббельс говорил: "мы делали, мы делали". Но это не удалось. Это был идиотизм. Гитлер был чешский (богемский) ефрейтор, он был самоуверен, он убрал армейское командование, Браухича и так далее, он взял на себя верховное командование и окружил себя только теми людьми, которые его слушались. Они делали то, что он хотел. По моему
рж: Русские применяли с самолетов противотанковые кумулятивные бомбы?
нм: Да, обычно русской авиации практически не было, но там они были сконцентрированы. И позже, когда русские прорвались, были удары с воздуха, но меньше. Артиллерия чувствовалась, да, но русская авиация тогда нам не мешала. Только в самом конце войны, начиная с января 1945-го года, она была сильно сконцентрирована, и мы, к тому же, совсем запустили нашу противовоздушную оборону. Только в Нормандии мы в первый раз заметили, что иногда также надо смотреть наверх. В России мы могли не думать об авиации, до самых последних недель перед концом войны.
рж: Можно ли сказать, что авиация союзников была гораздо сильнее, чем авиация Советского Союза?
нм: Да. Русская авиация тоже наносила концентрированные удары, но то, что мы пережили на Западе, мы до того не знали. Наш батальон ввели в бой под Каном, Нормандия, канадцы пытались вырваться из котла, нас туда послали. Там, это была операция Гутвуд, американцы ее так называли, на наш батальон упало больше бомб, чем за всю войну упало на Дрезден. Наш батальон был полностью разбит бомбами, 54 Королевских Тигра. Мы едва ли успели один раз выстрелить, а у нас уже не было танков. Тигр, Королевский Тигр, 75 тонн, был перевернут, у меня есть фотография, когда туда пришли союзники, возле него стоит Эйзенхауэр и его рассматривает, он не мог поверить своим глазам.
рж: С какой дистанции вы бы открыли огонь по Т-34?
нм: Мы могли точно попадать начиная с 1500 метров. Подпустить чем ближе, тем лучше, чтобы каждый выстрел попадал в цель - это был мой девиз. В общем, пушка Тигра, я в Цитадели, английский танк, заемный, Марк 1, тяжелый пехотный танк, хорошо бронированный, мой наводчик подбил с 1800 метров, пробил броню. Но в целом, я бы сказал 1000 метров. С 1000 метров мы не только устраивали фейерверк, но и попадали.
рж: Ваша рота воевала под Прохоровкой, как вы оцениваете эти события?
нм: Да, успешно, успешно. Хорошее командование, отличный танкист полковник Бекер?, до армии был зубным врачом, но лиса, хитрый. Он закрыл кресты на двух трофейных русских Т-34, и ехал на них впереди. Русские вышли нам навстречу, звук мотора Т-34 был легко узнаваем, и русские подумали, что это товарищи. Утром покровы были сорваны, и была решающая перестрелка, в которой Тигры имели преимущество.
нм: Список, я это в моей книге тоже написал. Подбитие вражеского танка это достижение не одного только наводчика, но и всегда общее достижение.
рж: Вы рисовали кольца на орудии, по количеству подбитых танков?
нм: Нет. Нет, нам было запрещено. Насколько я понимаю, потому, что если танк попал бы в руки русских, и имел бы шесть мотков на стволе, с его экипажем обращались бы по-другому. У нас это было запрещено. В других частях такое делали. В Швейцарии есть танковый музей, там стоит Тигр с 20-ю кольцами. Я сказал: "фантазер".
рж: У Тигра было несколько рядов катков, как тяжело их было менять?
нм: Очень тяжело. У Тигра I было 24 катка на каждой стороне. Чтобы поменять один каток сзади, надо было снять 16 катков. Безумная работа. Это у Тигра I. У Тигра II была уже другая ходовая, с ним было проще. И они часто ломались. Там было стальное колесо и резиновое покрытие. Резиновое покрытие разрушалось, сталь терлась о сталь, для обеих частей это было плохо, на марше это можно было слышать на бесконечном удалении.
рж: Вы использовали трофейные танки?
нм: Очень неохотно, потому что была опасность, что свои перепутают и подобьют. Мы использовали, но неохотно.
рж: Вы были внутри Т-34, что вы о нем думаете?
нм: В Тигре мы себя чувствовали лучше. В Т-34 все было примитивно. Заусеницы, необработанный металл, а у нас все было отполировано. У меня есть несколько фотографий, где мы на Т-34, но только для обмана, военных хитростей.
рж: Что заставляло воевать, что держало армию?
нм: Товарищество. Мы не могли сбежать и бросить товарищей, так не делают. Один пример, в Нижней Австрии, война была проиграна, Вена пала. Наш ремонтный завод был в Вене, в Арсенале. Мы послали одного водителя забрать оттуда танковые моторы, он, к несчастью, был венец. Нам сказали, как вы можете его туда посылать, он же точно не вернется. Это было 20-е апреля, или 10-е апреля, он вернулся и привез моторы. Он не мог себе представить, как это он может сбежать. Поэтому у нас было очень мало перебежчиков. Мы продолжали держаться вместе, потому что мы уже годы были вместе, мы не могли оставить товарищей. Просто вспомнил пример.
рж: В это время у русских уже были танки Т-34-85 и тяжелые танки ИС-2. Стало ли тяжелее воевать?
нм: Уважение перед ними мы имели. Они могли бы, конечно, иметь более сильную пушку, но это была достойная машина. Вот фотография, я ее всем показываю, русский танк летит по пересеченной местности, ломает деревья. Мы тоже так могли, но не всегда делали.
рж: В каком бою вы подбили больше всего танков?
нм: Ну, не знаю, как считать. Весной 1944-го года. В районе Смоленска. Мы оборонялись, русские атаковали, везде были русские танки, цели не надо было долго искать. Но на нашу позицию они не пришли, нам самим пришлось атаковать. Когда мы атаковали, мы слышали, как вдоль русских окопов разносится "tigrisch! tigrisch!". Русские нас не атаковали, они разбежались, потом собрались и атаковали где-то в другом месте. Мы должны были перестроиться, и ехать туда. Мы были как транспортное предприятие, ездили за противником, пытались вступить в бой. На Тигры не нападали, по крайней мере, русские танки.
рж: Русские получали деньги за подбитые танки. Вы получали?
нм: Нет. Мы получали ордена. Был орден за танковый бой. За 20 боев - первая ступень, всего три ступени. У меня 72 боя. Не у меня, у моего танка. Это как раз проблема, это всегда совместное усилие, я уже рассказывал. Я не один воевал.
рж: У вас были вши?
нм: Да, когда наступила зима, появились вши. Мы ехали поездом, эшелон с Тиграми, до Смоленска. Там был разгрузочный вокзал. Там был лазарет, и были немецкие медсестры, они нам помахали. Мы забили свинью, половина туши еще лежала в танке. Мы решили, сегодня вечером идем к медсестрам, возьмем с собой еду, они ее приготовят. У меня были вши, я из парашюта вырезал кусок ткани, шарф, обернул его вокруг шеи, чтобы вши не вылезли наружу. Мы пришли в лазарет к медсестрам, и тут вши сделались очень бодрыми, они почувствовали запах лазарета, решили, что их сейчас выведут, и начали суетиться. Я очень боялся, что они вылезут наружу. Щелкать вшей у нас было постоянным занятием. Однажды мы поехали в Германию, в отпуск или для восстановления, на последней станции перед границей нам дали пакет от Фюрера и мы прошли очистку от вшей, иначе в Германию нас не пустили бы. Нужно было иметь документ, что ты прошел очистку от вшей.
рж: Началась война, вы вошли в Россию, что вас больше всего поразило?
нм: В 1941-м году? Огромные пространства. Мы школе, конечно, учили, я сам из Восточной Пруссии, там, на Балтике открытые пространства, всего 47 человек на квадратный километр, по-моему. Но, огромные пространства, мы ехали, ехали, ехали, и этому не было конца. Малонаселенные, огромные пространства. И еще, было недостаточно засеянной земли. По-другому было только на южной Украине. В Западной России, в Литве сельское хозяйство можно было бы устроить лучше.
рж: Русские солдаты часто говорили, вот закончится война, и я буду... Вы об этом говорили?
нм: Вообще нет. Среди товарищей мы об этом не говорили. У нас были разные социальные слои, были неквалифицированные рабочие, цели у всех были разные. Как и все немцы, все хотели получить профессию и зарабатывать деньги, это понятно. Еще думали о том, что если война будет проиграна, то, что тогда? Но такие мысли появились начиная с 1943-го года.
рж: Как вы восприняли известие о капитуляции?
нм: Шоком это не было. Было понятно, что война проиграна, вопрос был только когда.
рж: Насколько вы оцениваете войну как ожесточенную, тяжелую?
нм: Нет, мы так ее не рассматривали. Наши битвы представляют как войну расы господ против низшей расы, это не так, это не правда, это послевоенные люди придумывают, мы так ее не рассматривали.
рж: Вы рассматривали войну как работу, или как вы видели противника?
нм: Войну против Польши я рассматривал как необходимую и справедливую, потому что мы боялись Польши. То, как война велась дальше, французы там сидели, немцы решили, что они должны что-то делать, и напали на Францию, это, конечно, повернуло мир против нас. Я об этом много знал еще с Первой мировой войны, у нас были огромные потери на Западе: война не может быть решением. Из истории это тоже известно. Наполеон был на Бородино, из этого тоже ничего не получилось.
рж: Война была просто работой, или чем-то большим?
нм: Была война, я был солдат, у меня был приказ. Без войны точно можно было обойтись. Общее настроение было таким: мы делаем то, что мы делаем, мы должны это делать, а куда мы идем, мы не знаем. Мы видели карту, мы видели маленькую Германию, огромную Россию и огромную Америку, это был только вопрос времени и того, как скажется на нас персонально конец войны. Лично у меня все могло быть гораздо хуже, я удачно проскочил. Ни 10-ти лет русского плена, ни возвращения домой с оторванными конечностями. Хотя дом и семью я потерял, но это было у многих.
рж: Последний вопрос, война снится?
нм: Нет, снится дом, мой сын, семья, моя мать. Снится, как я маленький выгоняю пастись скот, детство, родной дом снится. Война не снится.
Так же попался довольно интересный эпизод из воспоминаний Эдварда Готфрида и другого товарища:
«Были напряженные бои с русскими танками Т-26, но нашими противотанковыми средствами мы их отбивали. Этот 12-тый механизированный корпус в последствии был разбит нашими танковыми частями. Когда мы маршировали на Ригу, неожиданно из леса выехали три русские машины и пристроились в нашу колонну. Их окружили и тех, кто в них был взяли в плен. Одним из пленных оказался генерал, командир этого самого 12-того механизированного корпуса. Он не знал, что мы так далеко продвинулись…»
И другая выдержка: Описывает начальник 15-й роты 3-го пехотного полка 21-й пехотной дивизии обер-лейтенант Ритген (Ritgen): ”Это случилось, в 10.30 в лесу около Кекавы (Kekau), примерно в 20 км от Риги, когда произошла краткая остановка. Подразделения и части, несколько растянувшиеся из-за быстрого темпа, сомкнулись и построились для атаки и броска на Ригу... Пока они стояли, произошел инцидент, характерный для тогдашней обстановки. Из леса послышался шум моторов, и прежде чем мы поняли, что происходит, из лесной просеки выкатились на наше шоссе три закрытые легковые машины. Команда, отзыв, оружие взято наизготовку, возбуждение там и тут, и загадка уже разрешена. Русский корпусной штаб, ничего не подозревая, попался нашей маршевой колонне, и мгновенно был окружен нашими солдатами. Сопротивление и бегство были невозможны. Так дешево в дальнейшем мы никогда не брали в плен русских генералов – им пришлось с их автомашинами включиться в нашу маршевую колонну и под охраной участвовать в броске на Ригу”. Кто тогда попал здесь в плен, не догадывался никто. Сегодня это довольно ясно – генерал-майор Шестопалов, командующий 12-м механизированным корпусом с его ближайшим штабом»."
А так данный эпизод описывается в данной книге http://militera.lib.ru/bio/sharipov/index.html :
Вскоре на КП корпуса объявили боевую тревогу: немецкая [71] пехота и танки были уже совсем близко. Все, кто был в штабе, заняли оборону. Кольцо вокруг командного пункта корпуса постепенно сжималось. В отражении яростных атак врага участвовали все как один, в том числе и раненые бойцы, командиры и политработники.
Гитлеровцы настойчиво ползли к окопу, из которого генерал Шестопалов метко стрелял из снайперской винтовки. Он уложил более десяти фашистов. Гитлеровцы решили захватить генерала живым.
Фашисты подползали все ближе. Шестопалов продолжал отстреливаться. Кто знает, как долго продолжался бы этот неравный бой. В конце концов немцы, потеряв многих, но так и не прорвавшись к окопу, который оборонял Шестопалов со своими штабистами, решили уничтожить минометным огнем последних защитников командного пункта корпуса. Разрывом одной из мин генерал-майор Шестопалов был тяжело ранен{4}.
Я пололировал.
Но вообщем сайт собрал крайне интересные интервью. Для любителей покушать – в разделе «Противники» пролазит любая толстота начиная с "2 миллиона изнасилованных лично сталиным немок".
Всем приятного чтения, а кому-то может аппетита.
Кого заинтерсует полное интервью Руббеля, то вот оно. (почему то уже 5 месяцев лежит в отстойниках вифа)
9 Комментариев
Рекомендуемые комментарии