Таблица лидеров

Лейтенант Лео Гредвелл по профессии был адвокатом. Остальные “головорезы” из его команды — рыбаками. Их корабль был слабейшим в квадрате. Профессиональных военных моряков на нём не было — таким служить на “Айршире”не позволяла гордость. Оружия нет. Скорости нет. Скрытности нет — штиль, лето, полярный день. Зато есть полярные миражи, показывающие, что происходит за горизонтом. Море кишит подлодками и самолетами Люфтваффе. На траверзе “Айршира” покачиваются трое таких же горемык, с экипажами из моряков торгового флота. Навигационных карт для высоких широт нет. Охранение ушло. Помощи ждать неоткуда. Лейтенант сцепил зубы и повел свой маленький конвой. Вечером 4 июля 1942 года британское Адмиралтейство сняло охранение конвоя PQ-17, предложив транспортам самостоятельно пробиваться в русские порты. Военный флот отошел полным ходом на Запад. Корвет “Айршир” из непосредственного охранения конвоя остался с транспортами посреди Баренцева моря. Грозный HMS Ayrshire (FY 225) Глядя вслед уходящим эсминцам, командир корвета лейтенант Гредвелл понял, что с 10 узлами ему за военными кораблями не угнаться. Ждать его никто не собирался. Конвой к тому времени уже достиг 30 град. в.д., и возвращаться было слишком поздно. Вооруженным траулерам, тральщикам и корветам было приказано самостоятельно добираться до Архангельска. Лейтенант Лео Гредвелл На этом связь с командованием прервалась. Некогда мощный конвой постепенно таял на горизонте. Большинство транспортов шли на северо-восток, надеясь укрыться в бухточках Новой Земли и оттуда дотянуть до Архангельска.Кто-то повернул на север в надежде отсрочить встречу с немецкими подлодками. Вооруженная “мелочь” — корвет ПВО “Паломарес”, тральщики “Бритомарт”, “Хэлсион” и “Саламандер” — сбились в кучу и, отстреливаясь, стали пробиваться к Новой Земле. Тяжелогруженые транспорты, желающие присоединиться к отряду, посылались прочь, несмотря на отчаянные просьбы о защите. Решение мотивировалось приказом о необходимости рассеяния конвоя, что, однако, не мешало самим тральщикам держаться сообща. Корвет “Айршир” под командованием Гредвелла поступил интереснее. Он двинулся на северо-запад, почти в обратном направлении. Будучи предоставленным сам себе, он вскоре присоединил два транспорта “Айронклайд” и “Трубадур”, и, объявив себя командующим отрядом, направился к границе паковых льдов. Туда, где меньше всего шансов нарваться на неприятности. По пути их маленький отряд встретил транспорт “Силвер Сод”, который также присоединился к конвою Гредвелла. Дальнейшее выживание в опасных водах целиком зависело от находчивости бывшего адвоката, который сумел предложить ряд остроумных, но весьма действенных мер по защите судов. Вооруженный траулер “Айршир” водоизмещением 500 тонн военной ценности не представлял. В случае появления противника он был бы скорее потоплен, чем смог бы сделать выстрел из своей единственной пушки. Стремясь как-то повысить огневую мощь своего соединения, лейтенант Гредвелл предложил использовать бронетехнику на борту транспорта “Трубадур”. Матросы, вооружившись, инструментов быстро сорвали пломбы. Лязгая траками по обледеневшей палубе, танки “Шерман” выстроились в оборонительную линию вдоль бортов. Их башни были развернуты в сторону моря, а расчехленные орудия заряжены и приготовлены к стрельбе. Танки поставлялись сразу с комплекте с вооружением, боезапасом и всеми необходимыми принадлежностями, включая электроплитку и обмундирование экипажа. Теоретически усилия Гредвелла могли иметь шансы на успех. Вылетевший из тумана вражеский эсминец или идущая в надводном положении подлодка могли попасть в неприятное положение. А морская история изобилует примерами, когда всего одно удачное попадание, например в ТА, губило военные корабли. На фото, разумеется, не "Шерманы" с "Трубадура" - просто для иллюсрации. Достигнув арктического льда, Гредвелл не остановился и продолжил следовать вглубь на 20 миль — до тех пор, пока позволяла ледовая обстановка. Туда, где их могут зажать льды, но точно не достанут немецкие подлодки. Лавируя среди льдин, суда застопорили ход и погасили котлы, чтобы не выдавать себя дымами. Бежать им было некуда. По плану Гредвелла, они должны были провести в этом районе несколько дней, дожидаясь, пока немецкие подлодки закроют “сезон охоты” и вернутся в базы. Тогда, его отряд, возможно, получит шанс проползти вдоль границы льдов к Новой Земле. Оставалась последняя проблема. В любой момент стоящие без хода транспорты могли быть обнаружены с воздуха. Беспомощный отряд стал бы отличной мишенью для бомбардировщиков. Гредвелл приказал собрать в мастерских все белила и выкрасить палубы и борта со стороны открытого моря в ослепительно белый цвет. А там, где не хватало краски — использовать белые простыни. «12 июля немецкие самолёты-разведчики обследовали зону поиска судов конвоя PQ-17, не обнаружив ни одного уцелевшего судна. Немецким командованием было заявлено о полном уничтожении конвоя». Из хроники боевых действий. Спустя трое суток шум в радиоэфире начал стихать. Так и не обнаруженные противником суда выбрались из ледового плена и добрались до пролива Маточкин Шар. По пути был ими встречен и включен в состав отряда транспорт “Бенджамин Харрисон”, а “Айршир” подобрал три шлюпки с экипажем потопленного “Фэйрфид Сити”. Там их и встретили корабли Северного флота и благополучно отконвоировали в Архангельск. Узнав о конвое лейтенанта Гредвелла, британское командование впало в ступор. С одной стороны, он нарушил приказ. С другой стороны — в той ситуации все действовали как попало, а сам приказ об оставлении конвоя мог быть расценен как преступная ошибка. Факт есть факт. Три из одиннадцати спасшихся транспортов каравана PQ-17 были личной заслугой лейтенанта Гредвелла. Его наградили Крестом за доблестную службу. А сразу по возвращении перевели на противолодочный корвет HMS Thirlmere — еще более убогий баркас, чем предыдущий “Айршир”. Сокрушающий все на своем пути HMS Thirlmere (FY 206) Так герой встретил окончание войны и, сойдя на берег, продолжил заниматься адвокатской практикой. В мирное время столь грамотным и решительным людям на флоте делать нечего. Честно попятил отседа

Тут перевод очень интересного интервью с Хироюки Ямага и Ёсиюки Садамото (https://wavemotioncannon.com/2017/02/21/the-current-status-of-gainax-interview-hiroyuki-yamaga-yoshiyuki-sadamoto-september-2016/). Из наиболее интересного, к примеру, Садамото тут даёт ответ по поводу Мари в экстра главе манги NGE.

"...Биоблокада, она же токийская процедура, систематически применяется на Земле и на периферии около ста пятидесяти лет. Биоблокада - термин непрофессиональный, принятый главным образом у журналистов. Специалисты-медики называют эту процедуру фукамизацией в честь сестер Натальи и Хосико Фуками, впервые теоретически обосновавших и применивших ее на практике. Целью фукамизации является повышение естественного уровня приспособляемости человеческого организма к внешним условиям (биоадаптация). В классической своей форме процедура фукамизации применяется исключительно к младенцам, начиная с последнего периода внутриутробного развития..." В 1986 году мы, кто был жив и грамотен на тот момент, смогли узнать о том как "Волны гасят ветер". С той поры прошло уже достаточно много времени, так что напомню: Через тридцать лет, следы тех, кто не прошел "Токийскую процедуру", нашлись снова в Японии. Целых шесть штук. Пять висят в небе, а один (стащивший у них ценные флешки), похоже, на них снизу смотрит. Но теперь, чтоб стать люденом, достаточно нацепить маску с черепом и залезть в модный скафандр (если верить Кодзиме). Кодзима-сан: "...LUDENS, the icon of Kojima Productions..." https://twitter.com/HIDEO_KOJIMA_EN/status/732620785794220032 Причем всём этом тут EVA? Ну, понятно, не считая памятного заявления Анно. А если присмотреться к вариантам дизайна? ...наплечники добавить ...рог более "знакомый" ...да и размер побольше, с механикой, окончательно превратив сидящего внутри в пилота. Не убедительно? Тогда снова заслушаем самого Кодзима-сана: "...The gear he's wearing is the extra-vehicular activity(EVA) creative suit..." https://twitter.com/HIDEO_KOJIMA_EN/status/732620918887874560 Оттакие взаимопересечения.

Ну, Прометей был не так плох. А последние официальные Чужие совсем наоборот, хоть и с Рипли.

Только сегодня осознал, насколько важен для меня стал ЕНЕ. А точнее как место, где я нашел интересное общение и место самореализации. А кто мог подумать, что так будет когда я только регался...

Deus vult!

ORLY? Цитата намбер уан Цитата намбер ту

До чего звукотехника дошла! (смотреть со звуком)

только что сыграл в шикарную стратежку от наших разработчиков Syrian Warfare и даже если не брать в расчет политоту, то это один из самых шикарных варгеймов у нее есть два минуса отсутствие мультиплеера и то что 15 минут назад ее удали из стима причины не знаю, но комментарии в отзывах и обсуждениях намекают... UPD Разработчики сообщили что удаление игры из стима не связанно с политикой и просили не ругать Валв)

http://www.animeforum.ru/index.php?s=a76ed9dccb173ca0be59564393b6a2b9&app=forums&module=forums&section=findpost&pid=3074487 Перенесли релиз на шесть недель (на самом деле восемь) http://store.otaku.ru/catalog/search.html?q=2.22&Найти=Найти Хоть бы в этом году релизнулось...

Мимо:

Думаешь здесь есть настолько отчаявшиеся?

Официальный пролог фильма "Чужой: Завет". Ну как то так себе

Хм.. постфактум. В свое время на волне успеха от визуальной (и слегка недетской) новеллы Эйр уберкорпорация Визуал Артс доверила своей подшефной студии Кей сотворить нечто подобное, но для людей. Автор сценария оригинальной Выси Джун Маэда никак не мог втолковать, почему же его без сомнения гениальное творение вызвало такое замешательство и недопонимание в широких кругах, хотя и так было понятно – просто сложно, но потому, закатав рукава и заручившись помощью Юичи Сузумото, решил создать такое нечто милое, но очень дорогое сердцу и посвятить это самому сокровенному, но при том скромно безмерно любимому – семье. Как бы то ни было, работа настолько захватила его, что он сам в порыве воодушевления признался, что такая казалось бы простая история о дружбе, семье и любви стала для него вершиной творчества и той гранью, которую ему больше не удастся преодолеть. Лукавил ,) Игра получилась (не) на редкость качественная, впрочем и без адьюлт контента, а изначальное издание даже не было озвучено актерами (!), но чарты хотя не сказать чтобы лопнули от восторга, однако заслуженное «зе бест» высказали. Кланнад, став №2 по продажам, повторил свой успех уже с озвученной версией. Судьба этой игры была предрешена с самого начала – аниме быть! Как назвать очень близкий круг людей, даже больше чем друзей, или же просто знакомых, но добрых и ко всему прочему приютивших под одной крышей, как не семьей. Вопрос ребром, потому что легко мыслить и рассуждать как там оно в других семьях, имея свою, но когда жизнь дает пинка под дых и лишает привычного семейного счастья, скука сменяется отчаяньем, а потом апатией. Маэда говорил, что делает свое творение не только про семью, но и про город, про «людей и город». Неудивительно, что Томоя ненавидит свой родной городишко и свою школу, в которой слабо угадывается филиал школы Комаба из подопечного Токио города Сетагайя, который тоже является частью большого анклава из 23 муниципалитетов. Это, кстати, уникальное для Японии место, в котором целых 23 района близ Токио получили статус автономии и звание «подопечного», целая семья из 23 братьев ,) И в этом уютном местечке, где вдоль аллей все еще цветет сакура, живет одинокий паренек Томоя. Одиночество – это выбор отрешения, не по его воле, но именно это отдалило его от жизни, где все еще есть место мечтам и улыбкам. «Меланхоличный прагматик», безразличный ко всему, отвернувшийся от семьи и оттого потерявший способность к чуткости, не удивительно, что он возненавидел это место. Он возненавидел и свою школу, лучшую в городе, и сам проклятый город, потому что со смертью матери потерял все то ценное, что хранилось в его сердце. И вот тут-то и вспоминаются слова Маэды о том, что это произведение не только о семье и о городе, но и о человечности, сердечности, способности любить. Томоя, такой непоколебимый и сильный духом, терялся словно младшеклассник наедине с девушкой, мямлил что-то под нос и стыдливо отводя глаза краснел яки свекла. И тут-то видно, что это не внутренняя сила делала его таким невозмутимым, а пустота в душе, отсутствие любви. И образ семьи Нагисы шаг за шагом учит его привыкать к семейной теплоте, к привязанности к становящимися близким людям, и так же явно он показывает нужду в его настоящей семье – тоска по умершей матери и, что хуже всего, злость на отца. Ведь Томоя же был зол на него не за те ссоры, что они переживали, не за ту драку, после которой он стал чуть ли не инвалидом, разрушив свою мечту о спорте, а за ту холодность, что стала сквозить от отца после ссоры. Тот будто призрак с доброй улыбкой тенью появлялся в доме, ограничиваясь парой добродушных фраз, которые причиняли боли больше, чем прежние побои. В такой обстановке, когда меньше всего хочется возвращаться домой, и всем на все наплевать, бедный парнишка Томоя сам от себя того не ожидая решает помочь одной девочке восстановить драмкружок. Конечно, это не история про становление школьного драмкружка, и смысл здесь совсем не в признании вины перед семьей, что так мучила Нагису на сцене, перед сотней устремленных на нее глаз. То было просто банальное чувство привязанности и любви к родным, но не это нам хотят сказать. Ведь помимо родственников есть и другие, чужие люди, что тоже становятся семьей. Томоя и Нагиса – даже не брат и сестра, пока даже не влюбленная парочка – они учатся быть вместе, оба не способные к человеческой, сердечной близости, а потому так нелепо неловко открывающие для себя собственные чувства. Но есть еще и другие, кто тоже нуждались быть рядом с кем-то, и их судьба обошлась с ними куда как жестче. Ярче всего это видно в истории Фуко Ибуки, слегка шепелявящей непоседливой девочки, чей рост так и остановился на моменте ее трагедии, вся ее жизнь так и держится на одних лишь воспоминаниях в чужих сердцах. На самом деле ее история, пожалуй, самая трагичная (наряду с Котоми) и далеко не со счастливым концом, потому что она хоть и исполнила свою мечту, но себя сохранить не смогла, став лишь призраком, тенью воспоминаний. Конечно, ее судьба еще впереди, и она сидела где-то в зале, во время той драматической постановки, но вся идея человечности, о которой говорил Маэда, явно видна совсем в другом эпизоде. И раскрыть ее нам поможет… музыка. Не зря Джун Маэда был назначен композитором к аниме версии Кланнада. Доверив сценарий Фумихико Шимо, Маэда собственноручно занялся музыкальным режиссированием сериала, пригласив для исполнения главной музыкальной темы певицу Лию. Много раз говорилось, что музыка в Кланнаде как минимум приятна, и даже где-то великолепна, но Маэда не так прост. Об ирландском мотиве аниме известно было давно, ведь не секрет, что само название «кланнад» переводится с ирландского как «семья». Но совсем другое значение приобретает заглавная тема Кланнада – прекрасная песня Рийи под музыку Айфониус под названием «Мегумеру». А ведь если отбросить японское транскрибирование, получается вполне определенное слово «Маг Мелл» (и именно под таким названием песня идет в сборнике Мабиноги от 2004 года), а это, о чудо, ирландское название места, известное как «блаженные поля» и являющееся кельтским представлением рая, вроде Вальхаллы или Элизиума, куда попадают доблестные и благочестивые, одаряемые вечной радостью и чистотой. И сама песня, она именно о чувствах, о боли и скорби, о друзьях, но главное – о близости двух людей. Это особенно четко видно в истории Нагисы, ее вымышленный мир, который анимировался отдельно и по художественному качеству превосходит всю серию, он открывает бесконечное одиночество и надежду, что стала теперь только лишь скорбью. Но свет, о котором поется в песне, то сияние, что открывает каждую арку в названии эпизода и сюжетные пути в игре, это и есть свет надежды на будущее, на обретение нового, близкого к сердцу, пусть даже придется пожертвовать своими воспоминаниями, прошлым и мечтами. Маг Мелл не просто открывает сериал и определяет ирландскую тему. Тот же сборник Мабиноги происходит от уэлского «Мабиногион», что является сборником средневековой прозы из кельтского фольклора. Но другая сторона – это музыка, звучащая, когда Фуко собралась на свой первый урок в школьной семье, когда ее друзья пришли на несуществующий урок в выходной день, а простая домохозяйка, что мечтала стать учительницей (и чья сейю действительно озвучивала, кого бы вы думали, учительницу Мизухо из Онегаи Тичер) хотя бы на миг, но обрела свою семью. Вот тут и понятен тот восторг Фуко, когда она наконец-то обрела больше чем друзей, и та трагедия, когда она отказалась ради всего этого, чтобы обеспечить счастье своей сестры. Та же музыка звучит и момент подготовки к театральному представлению, и опять же ясен посыл о «семье», близких больше чем друзьях, но опять же грустно становится. Потому что цена этого самого «больше чем» высока до ужаса – это слезы сестер Рё и Кё, когда они, во всем такие разные, в один голос рыдали над потерянной надеждой и той горечью, что пожирает сердце от потерянной любви. И девушка-гений Котоми, что прокляла саму себя и превратила свою жизнь в жалкое подобие существования, и все лишь из-за того, что в школе одни мальчишки посмеялись над другим, когда тот пригласил их на день рождения к девочке, которая может быть его даже любила. У Котоми особая судьба среди всех. Лишь ее персональная мелодия «Étude Pour les Petites Supercordes» не имеет названия на-японском, и даже закрывая глаза на всю ту классику, что пронизывала жизнь Котоми, и ее имя, что переводится как «арфа», авторы дают нам отсыл к куда более далеким вещам. «Этюд к крошечным суперструнам», как и сама арфа – струнный инструмент – это есть единая теория всего, или как ее называют «Теория суперструн» и вот уже который месяц тщетно пытаются доказать посредством небезызвестного адронного коллайдера, так вот эта теория, наверное, самая поэтичная в квантовой физике, потому что объясняет строение всего мира через струны, которые пронизывают вселенную, и посредством собственных колебаний образуют материю. Весь мир – это музыка невидимых струн (здравствуй, Эру Иллуватар). Теория, которая после ее подтверждения произведет революцию в физике, в Кланнаде показана лишь в гармонии образа одной девочки, что пошла по пути отвержения, дабы повторно не испытывать боль от потери любимого. Но на этом ее значение не ограничивается, Котоми постоянно цитирует маленький рассказ Роберта Янга «Деовчка-одуванчик», который тоже повествует о трагедии неразделенной любви и подавленного человека, что открывает для себя забытые воспоминания. Исихара с Такао явно не чурались американской классики, а тут еще мы видим, что тот же Исихара режиссировал опенинг и сценки из внутреннего мира Нагисы, и там мы наблюдаем «белые тени», маленькие сферы из света, словно одуванчики поднимающиеся с земли, а прекрасный и милый эндинг, который создавал специально приглашенный Кадзуя Сакамото (то есть ради одного только эндинга!), и под песню о семье булочек видим, как эти самые «данго» возносятся к небу на белых шариках из света, как на одуванчиках. А потом откровением становятся слова Юкины Миядзавы, той девочки из читального зала, к которой приходил за помощью Томойя и которая по сценарию должна была стать одной из основных героинь в игре, в игре она объясняет, что эти круги света – это чувства людей, символ счастья. И именно эти сферы нужно собирать, чтобы открыть все пути и открыть арку After Story, какая ирония. А вот в мире Нагисы, среди полей Маг Мелла и светящихся сфер, та девочка (а если немного поспойлерить, то это ее дочь) совершенно одинока и все, что у нее есть - это сотворенная ею же кукла из мусора, которая только называет себя "Я", да попадает в сон Томои. Вот так вот все связанно в Кланнаде, и даже мрачный тип в пальто и шляпе оказывается добрым опекуном, а нам словно в назидание еще в 12 эпизоде показали пешеходный светофор, на котором вместо обычных человечков были нарисованы два силуэта (красный – стой, зеленый – иди) в виде мужчины в пальто и шляпе, хотя в остальных местах светофоры самые что ни на есть нормальные. Конечно, не обошли вниманием и просто великолепную историю Томое, боевой девочки, что просто мечтает спасти сакуру ради своего брата. История эта приходит к нам из игры Tomoyo After: It's a Wonderful Life, и хоть, в отличие от визуальной новеллы, эта игра была адьюлт онли, получилась даже крепче оригинала и стала до жути популярной, не зря билеты на премьерный показ овашки разыгрывались в целой компании среди продажи почтовых открыток. История о Томои и Томое прямо за душу берет и, как и оригинальная игра, отличается уже серьезностью и крепкой драмой, хоть в овашке многое осталось за кадром, например, история о сводной сестре Томое Томо, ее брате Такафуме и его подружке Канако, которую мы имеем удовольствие видеть мимолетом в 6 эпизоде сериала (да-да, это за ней Ёхей пытался приударить), но это действительно было уже не главным. Все меняются, одиночество не выход, стоит лишь людям приоткрыться, как они становятся ближе, и не зря в Великобритании говорят: «дом там, где сердце», а семья там, где дом. Пусть не родная, но близкая к сердцу, и, как пелось в Мегумеру, сквозь боль и скорбь друзей мы сможем обрести, и только так познать семейное счастье и радость любви.