Just Sick Bastard

[Demonheart]

Самое страшное, когда тебя преследует 22:22.

[Cantabile]

Конец 15-ой главы сперва показался не очень удачным омаком, который случайно выложили вместо оригинала.

Начало 16-ой хоть и немного скомкано, но по завершению их разговора весь такой в предвкушении... и такой облом х_х

Помню, что рассказывая свою историю в первый раз, я вообще не сказал ни слова о том, что было дальше, перескочил на месяц вперёд. Во второй раз я был немногословен, просто сказал, что «всё было хорошо» и «это был самый счастливый месяц в моей жизни». Сейчас я попробую рассказать лучше, найти правильные слова. Не злись на меня, если у меня снова ничего не выйдет. Просто дай мне собраться с мыслями.

И всё таки ничего не вышло. Мало! Да там же на целую главу можно было настрочить! Жадный Синдзи.

После 16-ой главы название произведения обрело новый смысл. Семпай вроде говорил, что изначально не знал чем всё закончиться, но такое заставляет задуматься =) А конец... После хардкорной 1-ой части 2-ая расслабила, и тут на тебе - как ведром воды окатили

Рэй... Через чур стремительно и внезапно даже для всего стремительного и внезапного темпа этой главы и жестоко

Эти вставки от лица Синдзи, кстати, уже сложили у меня в голове определённое предположение от том как всё закончиться. Я даже почти уверен. Если у кого-то тоже есть аналогичные мысли, был бы рад послушать и поделиться.

[sempai]

Эти вставки от лица Синдзи, кстати, уже сложили у меня в голове определённое предположение от том как всё закончиться. Я даже почти уверен. Если у кого-то тоже есть аналогичные мысли, был бы рад послушать и поделиться.

А мне было бы интересно услышать ваше предположение.

У меня в голове почти всё уже сложилось, поэтому не бойтесь каким-либо образом повлиять.

[Cantabile]

По мелочам и подробностям уже сомневаюсь, да и подзабыл, но походу в конце он с Аской и рассказывает всё это ей. Возможно в условиях ЕОЕ-шной посткомплементации, ну, сидят в 2-ём на берегу красного океана и всё такое.

[altasaire]

После долгой невозможности, прочитал-таки 16 главу.

Сильно.

Не заметил скомканности, которую упоминали предыдущие постеры, но остановливать на таком вот клиффхангере - зло.

[Stormseeker]

Знакомство читателя с фанфиком Семпая началось без малого 6 лет назад, когда 19 января 2007 года была опубликована первая глава. Время позволило более глубоко и ретроспективно рассмотреть это произведение в развитии, оно выделило как сильные, так и слабые его стороны, позволило более честно и объективно оценить вклад Семпая в развитие не только русскоязычного евангелионоведения, но и в целом в саму отечественную культуру написания фанфиков. Внимание публики, завсегдатаев раздела библиотеки форума ЕнЕ, не раз сосредотачивалось вокруг этого писателя, разгорались споры о JSB, а некоторые постеры были и вовсе близки к тому, чтобы обозначить термином «семпаизм» определённый эстетический стиль, свойственный этому фанфику.

Однако подлинная слава и народная любовь пришли к Семпаю в период 2008/2009 годов, когда его фанфикшэн был признан лучшим произведением года, а вслед за этим был опубликован на сайте «Аска Бьёт!» в разделе мегафанфиков, что ещё более упрочило позиции автора. Тогда же, когда были готовы уже 8 глав, автор этих строк, будучи студентом-второкурсником исторического факультета (только-только начавший свой путь анимешника с Рубак и Евангелиона) впервые познакомился с этим произведением. 16-я, последняя на данный момент вышедшая глава, позволила подвести определённую черту под сэмпаевским творчеством, которое органично предстало завершённым цельным мировоззренческим проектом, со своими достоинствами и недостатками.

Я долгое время не решался сесть и заново перечитать роман от начала и до конца по нескольким причинам: отчасти, этому мешало закономерное опасение, что это разрушит моё первичное и очень глубокое впечатление о JSB, отчасти то, что своим теоретизированием я могу ввести в заблуждение многих читателей фанфика, неправильно истолковав авторские посылы, но и обидеть самого автора, вторгаясь без разрешения в его творение. Я хотел ещё раз проверить, какое влияние окажут на меня мысли и образы Сэмпая, хотел наиболее точно и непредвзято составить физиогномику «больного ублюдка». В отношении к автору у меня всегда было чувство какой-то тихой грусти, которое не поддавалось логичным объяснениям. Такая ситуация никуда не годится. В отношении Сэмпая всё должно быть ясно и прозрачно. Я прекрасно понимаю, какое подношение сделал автор вселенной Евангелиона, как он высказывает Хидеаки Анно своё почтение за тот свет звёздного неба, которым освещается его юность.

Суть в том, что когда мы говорим о творчестве Сэмпая мы попадаем в довольно поляризованное поле. С одной стороны, явно слышится хор его апологетов, которые с трепетом вслушиваются в ироничную Tischgespräche «ленивой задницы». Отвернитесь от сэмпаевцев, и Вас встретят профессиональные скептики, которые отметят и разорванность, нестабильность стиля, и слишком резкую смену тем повествования, и перегруженность текста филососкими монологами вкупе с «омскими» видениями главного героя. Не в силах сдвинуть Сэмпая с одного из ключевых мест, которое он по праву занимает в ЕнЕ движении, они критикуют его стиль и манеру изложения в последних двух главах, которые, и на мой взгляд (особенно 15-я), весьма проигрывают и в качестве, и в глубине наполнения.

Так, что же собственно делает фанфик Сэмапая выделяющимся из общей массы самых разных, порой весьма талантливых и интересных фанатских творений? На мой субъективный взгляд можно выделить несколько факторов, которые обеспечивают уникальность данного произведения. Хотелось бы сказать, что JSB, по своей сути является хроникой трагической человеческой судьбы в трагическую постапокалиптическую эпоху, хроника во многом автобиографическая. Сам Сэмпай чётко отразил эту мысль в послесловии к первой части: «Этот фик стал сюрреалистичным отражением моей жизни. Мои знакомые обязательно увидят мои воспоминания в том, что я написал. Может, это и правильно. Может и нет. Я знаю, что написал о том, что меня волнует. Или, по крайней мере, точно волновало».

Здесь, очевидно, можно найти яркое сходство между тематиками Сэмпая и Эриха Марии Ремарка. Оба их героя живут на развалинах одной катастрофы, в ожидании прихода чего-то в разы более страшного. По форме само произведение следует рассматривать как повесть-исповедь человека, обретающего самого себя. Уже на поверхностных уровнях прочтения становятся видны аллюзии и метафоры на произведения Эриха Марии Ремарка, Альбера Камю, Юкио Мисимы, Чака Паланика, Жана Поля Сартра и некоторых других. Евангелион, если его рассматривать как философский посыл, представлял собой деконструкцию жанра меха, совмещённую с экзистенциальным поиском смысла жизни. Сэмпай же совершил нечто близкое по форме, но иное по содержанию: он произвёл деконструкцию юношеского мировоззрения, вскрыв проблемы нигилизма, тяги к саморазрушению, нонконформизма. Он чётко обозначил и выявил проблему релятивизма всего сущего и нигилизма человеческого существования, при этом художественно изобразив их перерастание при пересборке личности главного героя. Но тогда зачем было убивать Рей? Я надеюсь Сэмпай ответит на него в следующей главе.      

У Сэмпая и Ремарка сходится специфическая атмосфера пространства повествования: автору фанфика претит жара, душным чадом накрывшая Японию после Второго удара, и, соответственно, многие действия и ситуации, если не большинство, происходят во время дождя, когда доминирует осенний, вечерний колорит, а вместо солнца светят фонари. И, конечно, алкоголь. Пьянка сопровождает Синдзи в очень многих ситуациях, но она настолько органично вписана в сюжет и атмосферу, что практически не вызывает отторжения. Многие моменты вызывают лёгкую улыбку, например, когда Рэй повела Синдзи и Аску в бар Окинавы. Кажется, что без стаканчика пива и сигареты в зубах можно сойти с ума от того, что происходит вокруг и в голове главного героя.

Можно сказать, что такое ярко выраженное асоциальное поведение есть только средство защиты, метод  эскапизма для психики, на которую и так выпало слишком много: гибель матери, предательство отца, смерть лучшего друга, коварство подруги детства и многое другое. Особенно здесь стоит подчеркнуть то, что Сэмпай очень близко продвинулся к тому, что на глубинном, архетипическом уровне является страхом русского человека. Это то, что в славянской традиции условно называется Лихом. Это слово не переводится на другие языки и представляет собой ту ситуацию, когда сам человек разрушает своё собственное счастье, в порыве гнева убивает возлюбленную, не может защитить то, что ему действительно дорого. Именно Лихо выступает тем, что из главы в главу преследует главного героя, не даёт ему ни капли передышки. От разбитой виолончели, от практически придушенной Кумико, к гибели Рей ведёт героя страшное Лихо, которое живёт в его груди. Именно одинокое сопротивление сэмпаевского героя этому чувству и является одним из стержней произведения. В каждой главе, раз за разом, Синдзи поднимается вновь, чтобы продолжить свою одинокую борьбу, чтобы вновь бросить вызов собственному безумию.  

Что особенно интересно, в произведении Сэмпая ярким образом наблюдается неартикулированная дихотомия между миром и человеком, между Судьбой, строгой, логичной, последовательной и Хаосом, вариативным, стихийным, действующим вне всяких планов и расписаний. С самого начала автор ставит перед читателем жёсткую развилку: или Мир или Человек. С самого начала, при внимательном чтении, в произведении ощущается скрытый, хорошо замаскированный вопрос, который с каждой главой становится всё заметнее: болен и ублюдочен Синдзи, или всё-таки мир вокруг него. То, что он в такой ситуации даёт словесный, а иногда и кулачный отпор своим противникам свидетельствует об определённом мужестве. Икари Синдзи можно упрекать очень во многих грехах, но в трусости его упрекнуть невозможно. Он никогда не постулирует принципов добра, справедливости, самопожертвования, но защищает свои внутренние ценности и свою справедливость. Будь он трусом он бы не переехал в Токио-3, а тихо спился бы, как и многие люди с отсутствием стержня. Подлинное мужество сэмпаевского Синдзи проявляется не в победе над ангелами, и не в показухе, которую он часто устраивает в студенческом коллективе, а в победах над самим собой, в обретении чего-то по-настоящему ценного.

Икари-младший выбирает Хаос, так как так проще, так появляется ощущение той свободы, которая хоть на миг даёт человеку оторваться от земли. Фатализм Икари Синдзи, который отмечает Мисато в своих записях, сродни фатализму древних греков. Ещё Мирче Элиадэ, один из крупнейших религиоведов ХХ века, отмечал удивительный парадокс: греки ни в грош не ставили собственную жизнь, будучи фаталистами, но при этом их культура в пластике, возвеличивании человеческого тела и человеческой обыденности и, следовательно, антропоморфной мифологии достигла недосягаемых для других цивилизаций высот. После того, как СЕ начало давать свои страшные плоды Синдзи тонко подметил: «Новый я, как и старый, не относился серьёзно к смерти, при каждом удобном случае отпуская ей свои фамильярности. Известие о кончине, что уже не за горами, не расстроило меня. Отнюдь, будто гора упала с плеч. Впервые, за долгое время, я точно знал свою участь. Это ограничение жизни стало мне светом в конце тоннеля»

Свобода для Икари Синдзи в этом фанфике – это трагическая свобода, которой не позавидуешь. На первый взгляд может показаться, что это свобода типичного нигилиста, не связанного ни с кем, человека свободного от общественного мнения и социальных предрассудков. Сэмпаевская свобода – это свобода незаурядного человека, утратившего почву под ногами, живущего в поколебленном, потрясённом мире, когда сама земная твердь Геофронта кажется ему недостаточно надёжной. Во многих моментах можно заметить, что главного героя прорывает, что с самого начала единственным его желанием становится заполнение этой пустоты, обретение подлинного смысла и твёрдой почвы под своими ногами.

Здесь явно видна параллель между Икари Синдзи из JSB и Холдэном Колдфилдом из “The Catcher in the Rye” Джерома Сэлинджера. Они оба являются детьми своего времени, оба поступают, говоря словами автора «эгоистично, но правильно». Таков в аниме, в частности, образ Эмии Киритсугу, спасшего умирающего мальчишку и передавшему ему своё дело. Но что ещё в большей степени роднит Синдзи и Колдфилда, так это то, что у каждого из них есть своя собственная несбыточная, сюрреалистическая мечта. Человек, на полном серьёзе заявляющий, что его мечта – это ловить детей в ржаном поле, чтобы они не упали с обрыва, будет смотреться, мягко говоря, крайне экстравагантно. Относительно же мечты Икари Синдзи мы можем лишь гадать и на основе личных предположений и скудных намёков строить гипотезы. Сэмпай практически ничего не говорит по этому поводу. О будущем, которое в идеале видит сэмпаевский Синдзи, автор фика и вовсе старается умалчивать, так как исходя из его философской интерпретации, будущего нет, а гадание и строительство воздушных замков абсолютно не нужно и неуместно. Я рискну предположить, что молчание Сэмпая по этому поводу, сродни Хайдеггеровскому молчанию – оно является активной формой пребывания в бытии. Скажи автор что-то по этому поводу, он бы раньше времени открыл карты, а ещё важнее, сказал бы о себе то, что народным массам не следовало бы знать.

Мне кажется, что мечта Синдзи – убежать из этого холодного, жестокого, циничного мира к свету и покою, где не нужно будет носить масок и постоянно доказывать свою позицию. Органично в эту концепцию вписывается и неосознанное желание тепла, как телесного, так и духовного, когда жаждешь греть и одновременно быть согретым кем-то. Отчасти, Синдзи страшно признаться себе именно в этом, что, желая заполнить пустоту в собственной душе, он впустил в себя социальные связи, обрёл негласную ответственность перед близкими ему людьми.

Так что же спасает протагониста сэмпаевского фанфика из такой вроде бы безысходной ситуации? Это, конечно, великая ирония и саркастическое отношение ко всему происходящему. Ещё великий Гейне говорил, что не знает, где кончается ирония и начинается небо. Ироничное кредо Икари – это кредо индивидуалиста: независимость, снисходительность, юмор. Именно они помогают герою Сэмпая справляться с давящим грузом обстоятельств. Пожалуй, можно сказать, что сами ироничные парадоксы, которыми пересыпан фик семпая, как капли дождя – они только усугубляют печаль героя. Сэмпаевская ирония, в то же время – через слова и предложения проступает сильная боль, своего рода крик о спасении, инстинктивно обращённый к другим людям.

И таким спасением у Сэмпая выступает любовь – чистая, безумная, дикая, вдохновенная, однако такая же трагичная и непрочная, как и всё в мире Евангелиона. Герой Сэмпая предчувствует это, однако из последних сил до последних мгновений пытается этому противостоять. Любовь для автора – это и есть эссенция жизни, чистой и непорочной в своей естественности. Однако любовь в его произведении – это и великое испытание, это и великая трагедия. С Кумико началось противостояние двух верных друзей, а гибель Рей только упрочила кризис главного героя. Однако от внимательного читателя не ускользнёт тот факт, что одной из побочных линий, крепко поддерживающих магистральную тему повествования, является особое сэмпаевское мужество, мужество человека вынужденного в одиночку отстаивать свою свободу, свою порядочность, свою любовь.

 ! 
Предупреждение:
3.2 Оскорбление убеждений других участников форума удалено. Устное предупреждение. Аюпа Гагарин

Возможно, вся суть произведения Сэмпая – это призыв к тому, чтобы люди стали ближе друг к другу, несмотря на своё прошлое, которое всегда здесь и во-многих случаях просто так не хочет уходить. Не будь у Сэмпая этой веры он бы не стал уже столько лет писать историю о сложной судьбе и сложном времени, о любви и ненависти, нежности и жестокости, отчаянии и стойкости, саморазрушении и самоисцелении человеческой души. Не родился бы фанфик, который ищет и находит путь к самым разным человеческим сердцам.

 

PhD political science                                                                                                                                                                                                                                                                Stormseeker

26.01.2013                                                                                                                                                                                                                                                                  Славне місто Львів

Изменено 19 января, 2013 пользователем Аюпа Гагарин
См. варн

[Мелькор]

Развёрнутая [литературная] рецензия на фик? Вот как. Удивительное качество - писать сложно о простых вещах

 

26.01.2013

 

Назад, в будущее?

[PTERIX_UA]

Удивительное качество - писать сложно о простых вещах

СПГС 80го лвл. Вот это человека пропёрло... И это меня когда-то упрекали в обилии лишних слов XD

Изменено 20 января, 2013 пользователем PTERIX_UA

[grey]

Дело еще живо или свечку ставить?

[Аюпа]

 ! 
Предупреждение:
@grey, http://www.forum.evanotend.com/index.php?showannouncement=6&f=13 пока просто напоминаю

от себя лично - раз в пару лет новые главы появляются